Изобразительное искусство

Терминологические проблемы в изучении взаимодействия скульптуры и архитектуры последней трети XX – начала XXI века

УДК: 7.036
Шифр научной специальности: 5.10.1
DOI: https://doi.org/10.47055/19904126_2024_3(87)_20

Аннотация

Актуальность темы обусловлена изменениями, произошедшими в морфологических свойствах скульптуры и архитектуры во второй половине XX – начале XXI в. Хотя особенности взаимодействия архитектуры и скульптуры были определены еще в античном искусстве, до настоящего времени они прошли большой путь развития. В Средние века скульптура становится «служанкой архитектуры», занимает подчиненную позицию, в большинстве случаев выступая в качестве архитектурного декора. В Новое время скульптура вышла из подчиненного положения относительно архитектуры, что способствовало появлению новых форм и значений. В середине XX в., как и в эпоху неоклассицизма, синтез видов искусств способствовал идеологически-воспитательным задачам [1, с. 156]. В послевоенное время XX в. мысль о единстве искусств продолжала жить в творчестве художников и скульпторов, сохранивших идеалистические устремления первой половины столетия [2, с. 60–73].

Анализируя особенности синтеза архитектурных и скульптурных форм на современном этапе, можно предположить, что границы этого синтеза заметно расширились. В первую очередь это связано с современными тенденциями стирания четких границ между морфологическими категориями изобразительного искусства. Современные художники все чаще создают объекты, которые невозможно отнести к традиционным видам искусства (скульптура, живопись и т. д.), хотя архитектуре удается удерживаться в границах своей видовой категории благодаря качеству функции. Новые формы, развивающиеся в современной художественной практике, стремятся к усилению выразительности художественного образа, в создании которого главную роль играет художественная коммуникация объекта с пространством и зрителем.

Появление в современной арт-практике таких объектов, как «Поддержка» (2017) Лоренцо Куинна, «Без названия, 1986» (1986) Джона Бакли, «Облачные врата» (2006) Аниша Капура и многих других произведений скульптуры, взаимодействующих с городской средой и архитектурой, поставили вопрос о необходимости уточнения методов исследования взаимодействия скульптуры и архитектуры на современном этапе. Стоит отметить, что и архитектура как вид искусства претерпевает трансформацию, что также отражается на ее способах взаимодействия со скульптурными формами.

Множественные изменения, произошедшие в искусстве XX в., привели к новым явлениям, развитию художественного языка, свойства которого не имеют ясной терминологической базы. В фундаментальном исследовании В.Г. Власова отмечается, что искусствоведческой терминологии свойствен полисемантизм и описательный характер определений [3, с. 3]. Сложившаяся терминологическая проблема может считаться одной из ключевых в современном искусствознании. Отсутствие ясности и многозначность в дефинициях не позволяют обозначить границы того или иного явления. По этой причине уточнение понятийного аппарата служит необходимым условием для развития области искусствоведения.

Неопределенность терминологии не является чем-то новым для изучения искусства, еще Витрувий в трактате об архитектуре отмечает сложности использования понятий: «приводя темные наименования и говоря о соразмерности членов зданий, я, для облегчения запоминания, буду краток, потому что так все это будет легче воспринимать умом» [4].

Неопределенность границ термина, связанная с морфологией искусств, может быть проиллюстрирована на примере крупных пространственных категорий, таких как архитектура и скульптура. В ситуации, когда речь идет о классических произведениях искусства, больших расхождений в определении понятий не будет. Однако, когда мы говорим о сложных явлениях взаимодействия видов искусства и произведений современных арт-практик, многие исследователи вынуждены начинать именно с уточнения понятийного аппарата, это рождает множественность трактовок и понятий. Учет существующего научного контекста посредством анализа различных взглядов на терминологическую проблему позволяет прояснить предмет исследования.

По мнению авторов статьи, распространенные дефиниции в отношении категории «архитектура» можно признать корректными, так как они семантически прозрачны и точно отражают суть явления. Перед архитекторами во все времена стояла проблема организации архитектурного пространства, и по определению Е.К. Блиновой, архитектура – это искусство создания пространственных структур [5, с. 92].

При обращении к понятию «скульптура» ясным представляется определение, которое дал В.Г. Власов, предлагая следующую его характеристику: «это вид изобразительного искусства, произведения которого имеют объемную форму и выполняются из твердых материалов методом высекания, удаления лишнего из начальной массы каменного или иного блока …» [6]. Необходимо заметить, что при попытке включить современные художественные формы в границы предлагаемого определения возникает ситуация, при которой термин не отражает многообразия явления.

Одной из ключевых категорий, связанных с архитектурой, является понятие «пространство», которое предлагается рассматривать как фундаментальный предмет теории архитектуры. По определению Е.Е. Бирюковой, архитектурное пространство – это внешнее выражение материальной, культурной, и духовной человеческой субстанции [7, с. 157]. В.А. Храпова рассматривает архитектурное пространство как функциональную структуру (матрицу), которая направлена на реализацию утилитарных потребностей [8, с. 104]. В словаре под редакцией В.Г. Кузнецовой определение архитектурного пространства характеризует его как эстетическую категорию, определяющую свойства пространства, искусственно созданного с помощью средств архитектуры [9]. Очевидно, что термин «архитектурное пространство» является объектом обширного интереса, формируя тем самым проблему лексической многозначности.

Архитектура – часть материально-пространственной среды, обладающей определенными физическими и образно-эстетическими качествами. Уточним, что под архитектурной средой можно понимать пространственную ситуацию, включающую объекты и малые формы архитектуры, а также пространство между ними. В ряде исследований также предпринимаются попытки конкретизировать категорию «архитектурная среда». М.В. Шубенков пишет, что, это целостная система с четко выделяемыми элементами структуры (пространственными первичными единицами и их видами), находящимися во взаимодействии друг с другом [10, с. 41]. В.В. Федоров под понятием архитектурной среды понимает часть пространств социального бытия [11, с. 39].

Комплексный подход к определению пространства, в том числе архитектурного, можно увидеть в работах Т.В. Чапля, в которых архитектура не подразумевает связи с объектами реальности. Архитектура выступает в качестве реального объекта, выполняя при этом функцию знака, которым оперирует проживающий в ней субъект и остается формой и способом массовой коммуникации человека [12, с. 70, 76]. В данном значении создаваемое архитектурное пространство оказывает воздействие на поведение человека [13, с. 42].

Подобно архитектуре, скульптура является пространственным видом искусств, что позволяет исследовать специфику организации пространства в рамках этой художественной категории. Однако если в определении границ архитектурного пространства исследователи пытаются достигнуть ясности, то в характеристике скульптурного пространства избегают определения категории.

При осмыслении категорий, связанных с художественным пространством, следует обратиться к исследованию М. Хайдеггера «Искусство и пространство». Философ охарактеризовал пространство скульптуры как три взаимодействующих между собой пространства: пространство, внутри которого находится скульптурное тело как определенный наличный объект; пространство, замкнутое объемами фигуры; и пространство, остающееся как пустота между объемами [14, с. 95–99].

Н.И. Полякова подчеркивает значимость общего пространства для скульптуры и зрителя, отмечая, что для каждой эпохи характерно свое восприятие пространства, это отражается на формальных свойствах скульптурного объекта и особенностях восприятия этих качеств реципиентом [15, с. 23].

К истории вопроса изучения объема и пространства в скульптурных произведениях обращена публикация Е.Л. Балкинд. Автор уточняет, что пространство скульптуры принадлежит художественной и фактической реальностям одновременно, расширяясь за пределы физических границ. В скульптурном пространстве сосуществуют объекты фактического мира и непосредственно сама скульптура [16, с. 140].

Также можно сказать, что скульптурное пространство может иметь несколько форм существования: пространство как конкретное место с его специфическими особенностями, пространство как одна из характеристик произведения искусства, определяемая композицией произведения и оказывающая прямое влияние на формирование образа объекта [17, с. 76].

Можно отметить, что в упомянутых исследованиях зачастую предпринимается попытка охарактеризовать явление в рамках междисциплинарного подхода. Необходимо упомянуть позицию, в которой понятие «пространство» по отношению к скульптуре сложно применимо, поскольку скульптура обрисовывает только поверхности.

В особенности проблема выделяется в отношении понятийного аппарата при исследовании сложных систем взаимодействия видов искусств, таких как скульптура и архитектура, поскольку это разные виды пространственных искусств. В рамках данного исследования наиболее корректным в отношении характеристики связей между двумя видами искусств представляется термин «коммуникация».

Необходимо отметить встречное мнение, что использование термина «коммуникация» по отношению к видам искусства не совсем уместно. Снятие терминологических ограничений позволяет свободнее использовать данное определение для характеристики сложного механизма обмена информацией между участниками [18].

Оправданность термина «коммуникация» в отношении видов искусств сегодня представляет интерес искусствоведов и культурологов, так как сам термин изначально принадлежит к другим областям научного знания. Чаще всего коммуникация рассматривается в качестве обязательного компонента процесса развития культуры, где искусство рассматривается как непосредственная часть культурного поля. Сегодня термин коммуникация активно используется в естественнонаучной и технической сферах, а также в ряду наук гуманитарного цикла, и его коннотация зависит от точки зрения и специфики взаимодействия.

Исследования Ю.М. Лотмана позволили изучать искусство с помощью подходов семиотики. Автор отмечает, что язык искусства, как и любой другой язык, имеет свою коммуникационную систему, состоящую из упорядоченных знаков [19, с. 17]. Кроме того, Ю.М. Лотман делает вывод о том, что различия в языках участников коммуникации, их неидентичность относительно друг друга позволяет производить множество новых значений. Данное наблюдение позволяет сделать вывод, что именно возможность получения множества различных значений и интерпретаций определяет усложнение и расширение рамок художественной коммуникации между разными видами искусства, между объектом, пространством и зрителем.

Можно указать на тенденцию увеличения научных работ, развития концепций, так или иначе связанных с понятием «коммуникация», однако рассуждать о становлении единого взгляда на свойство коммуникации пока не представляется возможным. Вариативность в сфере терминологии, которая обусловливается процессом мышления и движением научной мысли, способствует обогащению, уточнению и содержательному обновлению термина «коммуникация».

Анализируя существующий научный контекст, можно сказать, что в искусствоведении коммуникация рассматривается как инструмент прочтения заложенной в произведение искусства информации. Подобное отношение к понятию можно увидеть в исследованиях М.В. Тарасовой [20] и В.И. Жуковского [21].

Теория коммуникации, предложенная М. Макклюэном, представляет процесс коммуникации как взаимодействие всех субъектов и объектов культуры между собой [22]. Можно сказать, что подобный взгляд на явление коммуникации позволяет применить эту теорию к исследованию вопроса о взаимодействии между разными видами искусств, связи произведения искусства, зрителя и пространства.

В качестве примера необходимо рассмотреть ряд исследований, которые уже обращены к вопросу применения понятия «коммуникация» по отношению к пространственным видам искусства. В.В. Федоров указывает, что любая архитектура выступает как способ коммуникации с системой элементов-знаков, упорядоченных в композиционном, гармоническом и смысловом отношениях, и может трактоваться как архитектурный текст [11, с. 39]. Архитектуру как вид социальной коммуникации рассматривает и Е.Н. Шклярик [23, с. 40].

Характеристика архитектурного пространства как процесса коммуникации нашла свое отражение и в исследовании Г.Ф. Горшковой, которая указывает, что коммуникативная функция в архитектуре может реализоваться как через форму, организующую пространство, так и через событие, возможное в организованном пространстве, и происходит это посредством семиотических механизмов [24, с. 196]. К подобному мнению ранее пришел М.В. Шубенков, указывая, что архитектурные объекты являются одновременно результатом и активным инструментом управления поведением людей [25, с. 7]. Архитектурное пространство воздействует на поведение человека через систему естественных пространственных координаций, а также под семантическим влиянием.

Приведенные исследования позволяют утверждать, что вопрос коммуникативных механизмов в системе пространства, пространственных видов искусств и зрителя актуален, и попытки осмыслить и обобщить дают плодотворную почву для развития области искусствоведения. Развитие художественной коммуникации привело к достаточно большому количеству вариантов взаимодействия зрителя с объектом искусства, когда он может становиться не только наблюдателем, но и активным участником художественного процесса, соавтором и т. д. Автор произведения, в свою очередь, при создании объекта может задать импульс для создания коммуникации с отдельным зрителем или с группой людей одновременно. Данная коммуникация станет частью художественного акта [17, с. 81].

Можно сказать, что отдельные части и элементы архитектурного пространства, тесно связанные с его обликом и не связанные с утилитарной составляющей, дают возможность существования и активного внешнего выражения художественных образов, духовных смыслов и идей. Архитектурная форма наполняет пространство смыслами и утилитарным значением, однако с течением времени функции того или иного пространства, восприятие человеком особенностей взаимодействия этого пространства могут меняться. Часть коммуникативной функции реализуется через скульптуру и ее синтез с пространственной средой, позволяет формулировать и считывать правила существования и взаимодействия со средой.

Анализируя специфику данного вида искусства, исследователи отмечают особую связь скульптуры с пространственной средой. Форма организации пространства многокомпонентна и зависит от естественных и искусственных объектов и систем окружения человека. Американский теоретик изобразительного искусства Р. Арнхейм замечает, что содержание скульптурного произведения выходит за рамки материальной формы объекта, «окружающее пространство вторгается в скульптуру и овладевает контурными поверхностями ее вогнутых частей» [26, с. 233].

А.Ф. Ибрагимова выделяет следующие основные принципы расположения городской скульптуры в открытых общественных пространствах архитектурной среды: доминирование, интегрирование, симбиоз, деструкция и номадический принцип [27]. Можно сказать, что автор упомянутой статьи предпринял попытку систематизировать материал и предложил собственную типологию, которая может быть дополнена и расширена или стать основой для типологии вариантов синтеза архитектуры и скульптуры.

Таким образом, скульптуру и архитектуру как виды искусства объединяют особые специфические отношения с пространственной средой. Синтез видов искусств позволяет наиболее полно раскрыть художественный образ и содержание объекта и является одним из средств художественной выразительности. В отношении синтеза архитектуры и скульптуры происходит взаимодействие пространств, объемов, пластики и т. д.

Синтез скульптуры и архитектуры имеет особый характер, в морфологии этих двух художественных форм есть определенные общие черты. Как отмечает Б.Р. Виппер, «оба искусства (скульптура и архитектура) телесные, обрабатывают крепкие материалы, подчинены законам статики» [28, с. 100]. Эту же идею повторяет В.П. Головин, замечая: «Если представить себе скульптуру среди других искусств, то можно сразу обнаружить ее близость к архитектуре. Обе имеют дело с объемом и пространством, подчиняются законам тектоники, обе материальны по своей природе, зачастую выступают вместе. Архитектура прежде всего функциональна, она определенным образом организует пространство, скульптура же – изобразительна и важнейшим для нее является пластическая масса материала» [29, с. 37].

Синтез может проявляться в процессе соподчинения одного из видов искусства другому при главенстве одного из них [30, с. 253] и в равном взаимовлиянии, а также в процессе, когда морфологические границы оказываются стертыми. В.Г. Власов пишет, что дифференциация видов искусства на «пространственные» и «временны́е» и отнесение архитектуры к «пространственным искусствам» отошло в прошлое… Зритель воспринимает здание не только в пространстве, но также во времени, в движении [31].

С.А. Прохоров полагает, что «в синтезе архитектуры и изобразительных искусств ведущую роль играет архитектура, организующая пространство и являющаяся основой любого ансамбля или отдельного произведения» [32, с. 224]. Автор утверждает, что архитектура в значительной мере определяет место, идейную направленность, масштаб, технику исполнения и общие принципы композиции скульптуры, которые, в свою очередь, мыслятся как компоненты органического решения общей художественной задачи.

Приведенные разночтения по отношению к понятию синтеза выявляют необходимость в разработке классификации вариантов синтеза, которая позволит охватить все разнообразие форм и обобщить существующие исследования. Необходимость в разработке типологии обусловлена существованием объектов, находящимися за пределами классической классификации.

Обобщая все сказанное, можно отметить, что проблема многозначности и вариативности термина во многом затрудняет процесс научной коммуникации, поскольку термин может получать различное смысловое наполнение. В попытке преодолеть эту проблему исследователям приходится начинать работу с определения дефиниций, уточнения границ и обозначения сущностных характеристик описываемого явления. Можно предположить, что данный подход допустим, однако он не приводит к решению терминологических проблем, что представляется весьма актуальным направлением.

Одна из характерных проблем терминологии в изучении взаимодействия скульптуры и архитектуры – описательный характер предлагаемых определений, раскрывающий содержательные черты того или иного вида искусства, но не всегда позволяющий ясно очертить границы явления. Другим актуальным вопросом терминологии в изучении взаимодействия скульптуры и архитектуры является то, что устоявшийся термин, ясно определяющий границы морфологии классических художественных форм, перестает отвечать развивающимся тенденциям в искусстве. Это наглядно прослеживается в особенностях исследования современной скульптуры, морфологические свойства которой претерпевают значительные изменения, что отражается как на подходах в исследовании современных скульптурных форм, так и на изучении специфики взаимодействия скульптуры с другими видами искусств, в том числе и с искусством архитектуры.

Обобщая все перечисленные видовые особенности, можно сказать, что архитектура и скульптура с древних времен обладали коммуникативной функцией, которая может выстраиваться посредством синтеза. При этом синтез архитектуры и скульптуры нельзя рассматривать как сумму механически объединенных в одном комплексе компонентов. Коммуникативная функция строилась на основе разных типов связи архитектуры и скульптуры.

Проведенное исследование позволяет комплексно взглянуть на проблему разночтений в дефинициях при изучении взаимодействия скульптуры и архитектуры последней трети XX – начала XXI в. Проведение специальных исследований, обращенных к проблемам языка современного искусствознания, позволяет наметить пути решения и перспективы развития новых форм в искусстве.

Сегодня можно отметить интерес среди архитекторов и скульпторов к синтезу видов искусств и объединению выразительных средств архитектуры и скульптуры, что порождает развитие новых художественных форм, направлений и течений. В век постоянного усложнения системы коммуникации поиск новых и уникальных пластических выражений в архитектуре и скульптуре может выступать ключевой целью, которая ставит на второй план функциональность и требование гармоничного, соразмерного размещения в том или ином пространстве. Новые тенденции в архитектурно-строительном проектировании оказывают влияние на развитие пластических свойств архитектуры и скульптуры. Вместе с тем можно отметить явную сложность определения морфологических границ создаваемого произведения.

В современном искусствознании одним из ключевых методов исследования художественных процессов становится научная систематизация, которая позволит выявить принципы и закономерности формирования явления искусства и представить материал в упорядоченной форме. Создание типологии вариантов синтеза архитектуры и скульптуры продемонстрирует существующие варианты формообразования в процессе создания произведения в контексте единой художественной системы и позволит наметить пути решения проблемы единства в искусствоведческой терминологии, а также систематизировать варианты взаимодействия видов искусств. Последующая разработка типологии входит в ряд исследовательских задач, она позволит обосновать сущность пространственной связи архитектуры и скульптуры, а также станет формой организации знаний в искусствоведении. Разработанная типология позволит упорядочить данные о ключевых направлениях искусства и яснее обозначить особенности синтеза архитектуры и скульптуры.

Библиография

1. Доронина, Л.Н. Сталинские высотки (к проблеме синтеза скульптуры с архитектурой) / Л.Н. Доронина // Декоративное искусство и предметно-пространственная среда. Вестн. МГХПА. – 2014. – № 2. – С. 155–165.

2. Котломанов, А.О. Паблик-арт: страницы истории поиски архитектурно-художественного синтеза в британском искусстве второй половины XX в. / А.О. Котломанов // Вестн. Санкт-Петербургского ун-та. Искусствоведение. – 2013. – № 4. С. 60–73.

3. Власов, В.Г. Теоретико-методологические концепции искусства и терминология дизайна: автореф. дис. … д-ра искусствоведения / Виктор Георгиевич Власов. – СПб.: СПбГУ, 2009. – 50 с.

4. Витрувий. Десять книг об архитектуре. Книга 5 // Онлайн библиотека. [Б. м.], 2012. URL: https://fb2.top/desyaty-knig-ob-arhitekture-472563/read/part-5 

5. Блинова, Е.К. Восприятие ордерных композиций как построение моделей пространств / Е.К. Блинова // Изв. Рос. гос. пед. ун-та им. А. И. Герцена. – 2008. – № 72. – С. 92–104.

6. Власов, В.Г. Пластика, пластичность / В.Г. Власов // Новый энциклопедический словарь изобразительного искусства. В 10 т. – СПб.: Азбука-Классик, 2007. – Т. VII. – С. 488–493.

7. Бирюкова, Е.Е. Облик архитектурного пространства в контексте выразительного бытия архитектурного пространства / Е.Е. Бирюкова // Историческая и социально-образовательная мысль. – 2015. – Т. 7. – № 6-2. – С. 156–158.

8. Храпова, В.А. Архитектурное пространство города как фактор формирования идентичности (на примере города Волгограда) / В.А. Храпова, М. А. Латышева // Logos et Praxis. – 2020. – Т. 19. – № 2. – С. 99–105.

9. Архитектурное пространство // Словарь философских терминов / науч. ред. проф. В. Г. Кузнецова. – М.: ИНФРА-М, 2007. – С. 37–39.

10. Шубенков, М.В. Структура архитектурного пространства: автореф. дис. … д-ра архитектуры / Михаил Валерьевич Шубенков. – М., МАрХИ, 2006. – 57 с.

11. Федоров, В.В. Архитектурная среда как текст / В.В. Федоров // Пространство и Время: альманах. – 2015. – Т. 10. – № 1. – URL: https://cyberleninka.ru/article/n/arhitekturnaya-sreda-kak-tekst-1/viewer 

12. Чапля, Т.В. Архитектурное пространство — способ моделирования человеческого поведения / Т.В. Чапля // Вестн. Томск. гос. ун-та. Культурология и искусствоведение. – 2017. – № 27. – С. 64–77.

13. Чапля, Т.В. Архитектурное пространство и карта поведения / Т.В. Чапля // Интерэкспо Гео-Сибирь. – 2018. – № 6. – С. 38–42.

14. Хайдеггер, М. Искусство и пространство / М. Хайдеггер // Самосознание европейской культуры XX века. Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. – М.: Политиздат, 1991. – С. 95–99.

15. Полякова, Н.И. Скульптура и пространство: проблема соотношения объема и пространств. Среды / Н.И. Полякова. – М.: Сов. художник, 1982. – 199 с.

16. Балкинд, Е.Л. Феномен объема и пространства в скульптуре / Е.Л. Балкинд // Учен. зап. Крым. федерал. ун-та им. В. И. Вернадского. Философия. Политология. Культурология. – 2017. – Т. 3 (69). – № 4. – С. 134–141.

17. Подольская, К.С. Скульптура в энвайронмент-арте второй половины XX – начала XXI века: дис. … канд. искусствоведения / Ксения Сергеевна Подольская. – СПб.: РГПУ им. А. И. Герцена., 2020. – 192 с.

18. Коммуникация // Большой современный толковый словарь русского языка. 2012. – URL: https://slovar.cc/rus/tolk/41732.html 

19. Лотман, Ю.М. Об искусстве / Ю.М. Лотман. – СПб.: Искусство-СПБ, 2005. – 702 с.

20. Тарасова, М.В. Коммуникация зрителей и произведений изобразительного искусства в художественной культуре: автореф. дис. ... канд. филос. наук / Мария Владимировна Тарасова. – Красноярск: Красноярск. гос. ун-т, 2004. – 24 с.

21. Жуковский, В.И. Коммуникативные основы художественной культуры: монография / В.И. Жуковский, М.В. Тарасова. – Красноярск: Сиб. федерал. ун-т, 2010. – 179 с.

22. McLuhan, M. The ABCED-minded / M. McLuhan // The Explorations: Studies in Culture and Communication. – 1955. № 5 (June). – P. 12–18.

23. Шклярик, Е.Н. Временная архитектура как визуальный текст / Е.Н. Шклярик // Пространство и Время: альманах. – 2015. – Т. 10. – № 1. – URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vremennaya-arhitektura-kak-vizualnyy-tekst/viewer 

24. Горшкова, Г. Ф. Вопросы гуманитарности архитектурного пространства // Международный научно-исследовательский журнал. 2020. № 12-1(102). С. 191–196.

25. Шубенков, М.В. Структура архитектурного пространства / М.В. Шубенков // Архитектура и строительство России. – 2007. – № 1. – С. 2–8.

26. Арнхейм, Р. Искусство и визуальное восприятие: пер. с англ. / Р.М. Арнхейм. – М.: Архитектура-С, 2012. – 392 с.

27. Ибрагимова, А.Ф. Принципы расположения городской скульптуры в открытых общественных пространствах архитектурной среды / А.Ф. Ибрагимова // Изв. Казан. гос. арх.-строит. ун-та. – 2017. – №3 (41). – С. 23–30.

28. Виппер, Б.Р. Введение в историческое изучение искусства. Изд-е 3-е / Б.Р. Виппер. – М.: В. Шевчук, 2010. – 384 с.

29. Головин, В.П. От амулета до монумента: книга об умении видеть и понимать скульптуру / В.П. Головин. – М.: Изд-во МГУ, 1999. – 122 с.

30. Князев, А.В. Синтез скульптуры и архитектуры / А.В. Князев // Традиции и инновации в строительстве и архитектуре. Архитектура и дизайн: сб. ст. / под ред.: М.И. Бальзанникова, К.С. Галицкова, Е.А. Ахмедовой. – Самара: Самар. гос. арх.-строит. ун-т, 2016. – С. 252–254.

31. Власов, В.Г. Форма как интенция. Онтологический, феноменологический и семиологический аспекты архитектурной композиции / В.Г. Власов // Архитектон: известия вузов. – 2014. – № 3 (47). – URL: http://archvuz.ru/2014_3/1/ 

32. Прохоров, С.А. Проблема синтеза искусств в архитектуре / С.А. Прохоров // Мир науки, культуры, образования. – 2012. – №5 (36). – С. 224–227.

Ссылка для цитирования статьи

Подольская, К.С., Гильдина, Т.А. Терминологические проблемы в изучении взаимодействия скульптуры и архитектуры последней трети XX – начала XXI века / К.С. Подольская, Т.А. Гильдина // Архитектон: известия вузов. – 2024. – №3(87). – URL: http://archvuz.ru/2024_3/20/  – doi: https://doi.org/10.47055/19904126_2024_3(87)_20 

Лицензия Creative Commons
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons "Attrubution-ShareALike" ("Атрибуция - на тех же условиях"). 4.0 Всемирная