Theory of architecture

LANDSCAPE AND REGIONAL FEATURES OF POPULATION SETTLEMENT` IN NECHERNOZEMYЕ REGION

УДК: 711.437
Шифр научной специальности: 65.050

Abstract

«Родная земля исподволь, с самого нежного детства оттискивает незримую, но властную печать в нашем сознанье. Увы! Мы не особенно задумываемся над тем, какое место в нашей душе помимо нашей воли занимает громадность русского простора, разостлавшего бескрайние степи и темные леса до самых синих горизонтов. Лишенный даже в малом следов истории, следов творчества ушедших поколений, эпически огромный пейзаж неизбежно теряет в своем воздействии, точнее, теряет ту острую, целевую направленность нашего воздействия, которая так непререкаемо формирует наш национальный характер», – так писал о необходимости сохранения исторического национального пейзажа народный художник Н.А. Пластов [1].

В настоящее время происходит утрачивание ландшафтом исторической глубины, уходит понятие регионального образа края, уничтожаются веками существовавшие различия между архитектурным обликом сел разных местностей. Сегодня остро чувствуется необходимость изучения механизмов формирования региональных особенностей исторического расселения.

Выдающийся ученый и блестящий преподаватель Московской Духовной академии А.П. Голубцов в 1895 году образно написал: «Памятник отдаленного прошедшего мертв, но лишь до тех пор, пока мы не поняли его значения в исторической жизни; он нем до тех пор, пока не выучились понимать его язык, не прислушались к его говору о том далеком прошлом, от которого он уцелел от нас» [2]. Для понимания языка исторического сельского расселения необходимо в первую очередь понять связь между ландшафтом и особенностями расселения.

Изучение ландшафта заставляет обратиться к прошлому. Именно геологическим строением и особенностями рельефа определяются гидрологический и гидрогеологический режимы поверхностных и подземных вод, литогенная основа ландшафта, характеристика почвенного покрова, особенности современных геологических процессов, распределение растительных ассоциаций и животного мира. Геоморфологические особенности рельефа являются следствием особенностей доледникового и послеледникового образования. Данные особенности формируют различную архитектонику материнского ландшафта в Нечерноземной зоне [3] (рис.1).

В системе географических знаний в конце XX – начале XXI столетий стали использовать теорию фрактальности. Фракталы – это объекты, которые обладают двумя важнейшими признаками: изломанностью и свойством самоподобия (или масштабной инвариантности).

Родоначальник фрактальной геометрии, француз Бенуа Мандельброт открыл, что большое повторяет себя в малом.Фракталы основаны на самоподобии процессов и структур на различных иерархических уровнях [4]. Теория подобия нашла широкое использование в отечественной физической географии, ландшафтоведении, гидрологии (Пузанченко М.Ю; Напрасников А.Т).

Так, Пузанчеко М.Ю., Сиунова Е.В. (Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН), Козлов Д.Н. (МГУ им. Ломоносова) отмечают [5]:

• Пространственная иерархическая структура ландшафта почти строго фрактальна. Фрактальность и самоподобие определяются механизмами дробления коренного фундамента под действием ускорения геодинамических сил.
• Четвертичные отложения и порождаемая ими структура рельефа также фрактальны и в существенной степени предопределяются структурой фундамента.

Рассматривая на рис. 1. архитектонику земель Нечерноземья, можно увидеть подобие выпуклых и вогнутых поверхностей во всех представленных типах. Закономерности природного формирования на протяжении веков подсказывали и планировочные закономерности расселения.

Рис 1. Архитектоника земель. Геокультурное наследие Нечерноземной зоны (по А.Г. Желамскому)[8]

Тонкую согласованность природной среды и планировочной организации можно представить в виде моделей, то есть заменить представлением об определенных типах. В. П. Семенов-Тянь Шанский в 1910 году в очерке «Город и деревня в европейской России» отмечал, что каждому типу заселения соответствует типичный географический ландшафт, в частности, для Нечерноземной зоны характерно [6]:

• северному долинному типу – ландшафт слабого размытия с таежным лесным покровом;
• моренному подтипу водораздельного заселения – моренный ландшафт накопления с разреженным лесным покровом (Морена от франц. moraine – скопление несортированного обломочного материала, переносимого или отложенного ледниками);
• увалистому подтипу водораздельного заселения – размытый старый ледниковый ландшафт с покровом разреженного леса (увал – вытянутая возвышенность с плоской, слегка выпуклой или волнистой вершиной и пологими склонами).

Северный долинный тип заселения использовал вогнутые формы рельефа – днище долины (рис. 2). Небольшие селения сосредоточены исключительно в долине крупной реки (Северной Двины), тогда как болотные торфяниковые водоразделы лишены их.

Рис. 2. Северный долинный тип заселения (Холмогорский уезд, Архангельская губерния, нач. XX в.). По В.П.Семенову-Тянь-Шанскому [6, c.12] 

Выделение моренного (рис. 3) типа заселения основано на расположении мелких деревень преимущественно на выпуклых расходящихся поверхностях – склонах. Слабо волнистые равнины почти лишены селений. Селения расположены на маленьких сухих холмиках, где имеются наиболее удобные для обработки суглинистые почвы.

Рис. 3. Водораздельный тип заселения. Моренной подтип. (Западная часть Торопецкого уезда Псковской губернии, нач. XX в.). По В.П.Семенову-Тянь-Шанскому [6, c.14] 

Моренный подтип водораздельного заселения характерен и для Карелии. Кроме преобладающего заселения при больших и малых реках, для Севера можно выделить концентрацию населения и по берегам крупных озер и озерных групп, на водоразделах между озерами и реками и связанными с возвышенностями – моренными холмами (сельгами). Сельги – название грядообразных форм ледникового рельефа в Карелии. Чередование сельг, покрытых сосновыми борами, с понижениями рельефа, занятыми болотами и озёрами, создаёт так называемый сельговый ландшафт. Для моренного (сележно-озерного) подтипа водораздельного заселения характерно расположение селений группами по сельгам среди системы мелких озер и протоков. Селения расположены на выпуклых формах рельефа (рис. 4).

Рис. 4. Водораздельный тип заселения. Моренной подтип (сележно-озерный). (Бассейн р. Онеги, нач. XXI в.). Источник: http://maps.yandex.ru

В увалистом типе заселения мы также можем увидеть расположение деревень на выпуклых расходящихся поверхностях- склонах (рис. 5). Небольшие селения разбросаны по увалам, как на более сухих и лишенных ночных заморозков, чем долины. Долины рек, страдающие от паводков, почти лишены селений.

Рис. 5. Водораздельный тип заселения. Увалистый подтип. (Центральная часть Егорьевского уезда Рязанской губернии, нач. XX в.). По В.П.Семенову-Тянь-Шанскому [6, c.15] 

Взаимодействие поселений и природных доминантных элементов базировалось на принципе подобия. Для северного долинного типа заселения характерно подобие линии, образуемых местами расположения поселений и реки. Для моренного типа заселения также характерно подобие линии расположения поселений и линии контура выпуклых расходящихся поверхностей-склонов. Пример увалистого типа также демонстрирует подобие образуемой местами размещения линии расселения и внешнего контура увалов.

Таким образом, геокультурное наследие отражается на рисунке расселения. Региональные исторические типы расселения – отпечатки геокультурного наследия. Васильева М.А. исторически сложившие типы расселения в условиях Владимирской, Нижегородской, Орловской, Псковской, Ярославской и других областей Нечерноземной зоны подразделяет на скученные, линейные, кустовые, круговые, в зависимости от геокультурного наследия [7] (рис. 6).

Рис. 6. Исторически сложившиеся региональные виды сельского расселения центральной части Нечерноземной зоны (по М.А. Васильевой) [7]

Одно из важнейших качеств народного зодчества – наследование архитектурной средой закономерностей природной – можно проследить и на примере связи отдельного сельского поселения и рельефа. Так, очертание оси улиц псковских, новгородских, тверских деревень следует очертанию осей холмов [8] (рис. 7). Подобие очертания улиц и оси реки характерно и для архангельских деревень (рис. 8,9). Планировочная организация сельского поселения при различном его расположении на выпуклых расходящихся склонах строилось по принципу подобия. Ведь преобладающие ветровые потоки, как правило, направлены поперек горизонталей рельефа [9].

Рис. 7. Совпадение оси рельефа и оси главной улицы (использование принципа подобия). (Псковская, Тверская, Новгородская области)[8]

Рис.8. Использование принципа подобия в очертании улиц и оси реки. Село Малошуйка, Онежский район Архангельской области [12]

Рис. 9. Использование принципа подобия в очертании улиц и оси реки. Село Ростовское, Вельский район Архангельской области [13]

Все выше отмеченное характерно и для других регионов. Так, И.Н. Яковлев прослеживал тесную связь между контурами рельефа и внешними связями в планировке города Самары и отмечал совпадение градостроительных связей с природными осями в Поволжье [10].

Представляется, что закономерности природного формирования служили основой для создания рукотворной среды. Историческое «счастливое» расселение было следствием многовекового наследования мудростей природы. Существуют ли природные закономерности, обуславливающие необходимость учета принципа подобия при внедрении в них градостроительных объектов?

Географы рассматривают ландшафт как сложную индивидуальную территориальную единицу, исторически сложившуюся систему более мелких природных комплексов, обозначенных терминами фация, подурочище, урочище, местность [11].

Фация – первичный функциональный элемент ландшафта. В фации на всей территории сохраняются одинаковая литология поверхностных пород, одинаковый рельеф и увлажнение, один микроклимат, одна почвенная разность и один биоценоз.

Урочищем называют сопряженную систему генетически, динамически и территориально связанных фаций или их групп – подурочищ. Подурочище – группа фаций одного типа, выделяемая в пределах одного урочища на склонах разных экспозиций.

Урочища наиболее ярко выражены в условиях чередования выпуклых и вогнутых форм рельефа: холмов и котловин, гряд и ложбин, межовражных плакоров и оврагов или сформировавшихся на основе таких мезоформ рельефа как балки, овраги, плоские водораздельные равнины, надпойменные террасы однообразного строения и уровня, моренные холмы, замкнутые западины между моренными холмами, одиночные камы.

Местность – наиболее крупная морфологическая часть ландшафта, состоящая по структуре из особого варианта, характерного для данного ландшафта, сочетания урочищ.

Об утраченном восприятии мудрости природы напоминает слово «урочище». Одну из возможных версий предлагает А.Г. Желамский: «В словаре древнерусского языка Н.Н. Срезневского слово «урочище» прочитывается как «указание судьбы», в польско-русских словарях оно переводится как «очаровательный, прелестный, чарующий, обаятельный, пленительный». Нет сомнения, что слово «урочище» использовалось нашими предками для обозначения особой благодати – земной и небесной, какую ощущал человек в каком-то конкретном географическом месте, которое и выбиралось для поселения» [14].

В теории общественных систем фация, составляющая сопряженную генетически и динамически систему «урочище», рассматривается как объект землепользования, по поводу которого выстраиваются отношения людей, регламентируемые естественными и юридическими законами. Фация – элементарная территориальная единица хозяйственной деятельности (ячейка политики землепользования, контур правого зонирования). Границы приемлемой деятельности и природохранные границы должны совпадать с границами фаций. Каждой природной фации ставится в соответствие наиболее эффективный способ хозяйственной деятельности, что основывается на знании потенциалов и тенденции развития фаций [15].

Думается, что для градостроительного освоения территории необходимо понимание механизма взаимодействия между первичными территориальными единицами «ячейками» – фациями, составляющими сопряженную генетически и динамически систему «урочище».

Взаимодействие между «ячейками» осуществляется путем передачи вещества и энергии посредством гравитации, движения ветров и вод, действия организмов. Эта передача происходит в направлениях «по ветру» и «вниз по склону». В результате, и в природных, и в антропогенных ландшафтах осуществляется распространение веществ, аккумуляция их в пониженных местах и с подветренной стороны, перенос по водотокам и по направлению господствующих ветров [16].

Географы в теории пространственных систем рассматривают формирование рельефа земной поверхности как фактора, определяющего пространственные свойства ландшафта. Они отмечают, что: «Здесь каждая опорная точка становится эпицентром многослойного конуса вращения характеристик эволюционного пространства. В результате на поверхности Земли образуются круги (концентры) с циклической структурой, наложение которых дает пространственную сетку границ фаций (эпигенетические структуры). Пространственная модель кручения описывает процесс своеобразной геометрической нарезки границ фаций, которая меняется в ходе геологической и биологической эволюции Земли. Формируется инвариантная контурная основа границ выделов, общая для всех других системных интерпретаций фаций [17]. Кроме этой модели географы предлагают и шестигранные модели сетки нарезки фаций. Таким образом, необходимо учитывать особенности распределения фаций, заключающиеся в наличие признака подобия в их организации.

Так как фация – элементарная территориальная единица хозяйственной деятельности, то необходимо еще и понимание механизма связи между границами географических систем и сельскохозяйственных угодий. Земледелие на севере всегда было мелкоконтурным: перелески, заболоченные низины, долины малых рек и ручьев, мелкие озера ограничивали просторы.

Тесную связь между границами географических систем и сельскохозяйственных угодий отмечают научные сотрудники национального природного парка «Русский Север» Окулинова Е.А. и Максутова Н.К.: «На севере национального парка, где земледелие до сих пор носит очаговый характер, почти тридцать семь процентов протяженности границ полей, выгонов, сенокосов совпадает с границами урочищ и фаций, на юге, в районе Ферапонтова, эта доля снижена до двадцати процентов. И тем не менее, мы имеем возможность говорить о сохранности следов ландшафтного (контурного, как называют его сегодня ученые агрономы) земледелия. Такой щадящий режим использования земель (без перекраивания их естественной структуры) удалось нам проследить, сопоставляя местоположение угодий в разные временные отрезки на одной и той же территории. Для окрестностей Бородаевского озера были получены и сопоставлены карты размещения сельскохозяйственных угодий на 1787 и 1980 годы. Оказалось, что, как бы ни менялась «специализация» угодий, они редко выходили за границы естественных урочищ. Обращает на себя внимание и еще один весьма интересный факт: пашни периодически как бы «переселяются» с северного берега озера на южный и обратно, тем самым ландшафту создается возможность отдыха от активной эксплуатации. Может, это и есть пример вековой народной экологической грамотности?» [18](рис. 10).

Рис. 10. Совпадение границ угодий и природных урочищ на примере окрестностей Бородаевского озера (Вологодская область, национальный природный парк «Русский север»)[18]

Кроме выше указанной народной экологической грамотности, можно заметить и другую. Как отмечает А.Г. Исаченко: «При размещении угодий необходимо учитывать сопряженность фаций, особенно их связи по гравитационному «каналу». Так, имея в виду водоохранное и почвозащитное значение лесов, важно обеспечить необходимую долю площади под лесом не только вдоль водотоков, оврагов и т. д., а главным образом на водоразделах и склонах, независимо от ценности этих земель для других видов использования. Естественная тенденция к выносу химических элементов из плакорных (элювиальных, автономных) фаций значительно усиливается при распашке и в особенности при внесении удобрений в почву. Растительность способна перехватывать и интенсивно аккумулировать элементы, важные для минерального питания, в подчиненных фациях подножий, депрессий, долин и т. д., препятствуя их выносу из ландшафта. Она играет, таким образом, роль важнейшего биогеохимического барьера. Такие барьеры из высокопродуктивной растительности необходимо размещать на путях движения химических элементов» [19]. Как видно на рис. 10, размещение лесных полос тесно связано с особенностью сопряженности фаций.

Тесная связь сельскохозяйственных угодий с границами природных урочищ влияла и на особенности расселения. Раздробленность пашни и необходимость постоянного внесения органических удобрений для поддержания плодородия распространенных в Нечерноземье бедных подзолистых почв (в связи с чем скотные дворы должны были располагаться как можно ближе к полям) способствовали мелкоселенной форме расселения.

Об утерянном понимании необходимости учета связи между урочищами и сельскими поселениями свидетельствует карта части Толвуйской волости 1867 года [20] (рис. 11). На карте видно вписание дороги, связывающей село Типиницы и деревню Бережной по принципу подобия контуров урочищ. Кроме этого, на карте также видна тесная связь между урочищами и планировочной структурой деревень. Так, направление продольной оси села Типицы совпадает с направлением продольной оси урочища Лицевое.

Рис. 11. Село Типиницы. Фрагменты «карты части … Толвуйской волости» 1867 г. [20]

Подводя итог, следует отметить, что для устойчивого развития сельских территорий необходимо возрождение традиционных форм природопользования, которые составляли основу исторического «счастливого» расселения. Ведь, как показало исследование, исторические традиционные формы природопользования содержали и факторы экологического хозяйствования.

Эти факторы особо важные и сегодня. Так, исследования академика В. Н. Краснощекова, посвященные разработке путей постепенного перехода сельского хозяйства страны к устойчивому развитию, показали необходимость внедрения новых систем земледелия – адаптивно-ландшафтных [21]. Данные системы основаны на гармоничном сочетании интересов общества и законов развития природы. Имеющиеся исторические тенденции и экологические факторы хозяйствования подсказывают учет требований природный среды в хозяйственной деятельности.

Кроме этого, следует отметить, что красота ландшафта – понятие субъектно-объектное. Её объективной основой служит гармония ландшафта, структура которого образуется по гармоническим канонам – симметрии, ритма, фрактальности, самоподобия процессов и явлений. Задача нашего времени – сохранение исторических традиционных рукотворных ландшафтов, так как они являются многовековым опытом внедрения в ландшафт по гармоничным канонам сельских поселений.

Вероятно, что основой гармоничной связи между ландшафтом и сельским расселением может стать использование принципа подобия. Подобие планировочной структуры сельских поселений природным элементам (реки, долины, озера, возвышенности) будет учитывать границы фаций и урочищ, что необходимо для правильной организации земледелия и целостности архитектоники и гармонии ландшафта.

Заключение

В соответствии с «Концепцией перехода Российской Федерации к устойчивому развитию» (Указ Президента РФ от 1 апреля 1996 г. N 440), для устойчивого развития необходимо сопряженное, внутренне сбалансированное функционирование триады: природа, население, хозяйство. Предложенное использование принципа подобия в очертании планировочной структуры сельских поселений природным элементам по границам фаций и урочищ решает эту проблему.

References

1. Пластов Н.А. Памятники архитектуры наших сел и национальный пейзаж// Альманах Всеросссийского общества охраны памятников истории и культуры. – М.: Современник, 1972. – С. 138-140.

2. Голубцов А.П. Из чтений по церковной археологии и литургике / А. П. Голубцов – СПб.: Сатисъ, 2006.– С.12.

3. Желамский А.Г. Русский геокультурный вектор / А.Г. Желамский // Устойчивое развитие сельского хозяйства и сельских территорий: Зарубежный опыт и проблемы России. – Вып. 2. – М.: Т-во научных изданий КМК, 2005. – С.566.

4. Мандельброт Б. Фрактальная геометрия природы / пер. с англ. А.Р. Логунова; под ред. А.В. Садовничего. – М.: Институт компьютерных исследований, 2002.– С. – 484.

5. Пузанчеко М.Ю. Формирование ландшафтной структуры юга Валдайской возвышенности / М.Ю. Пузанченко, Е.В Сиунова, Д.Н.Козлов //Ландшафтоведение: теория, методы, региональные исследования, практика: мат. XI Междунар. конф.; ред.коллегия: К.Н. Дьяконов, Н.С. Касимов и др. – М.: Географический факультет МГУ, 2006. – С. 237.

6. Семенов-Тянь-Шанский В.П. Город и деревня в Европейской России / В.П. Семенов-Тянь-Шанский // Записки императорского русского географического общества по отделению статики.– СПб.: Типография В. Ф. Киршбаума, 1910.– С. 28.

7. Васильева М. А. Региональные особенности архитектурно-планировочной организации сельских населенных мест (на примере Нечерноземной зоны РСФСР): автореф. дис. ... канд. архитектуры / М.А. Васильева. – М., 1981 – 20 с.

8. Желамский А.Г. Русский геокультурный вектор / А.Г. Желамский // Устойчивое развитие сельского хозяйства и сельских территорий: Зарубежный опыт и проблемы России. – Вып. 2. – М.: Т-во научных изданий КМК, 2005. – С.569.

9. Воликов А.А. Природно-географические условия пространственной организации сельских поселений на Валдае [Электрон.ресурс] /А.А.Воликов //НовГУ – Новгород, 2000. – Режим доступа: http://www.admin.novsu.ac.ru/uni/scpapers.nsf/9fcb4138c729ce14c32567680026b282/475dbadd2dff1f67c3256a3c00328f55!OpenDocument   

10. Яковлев И.Н. Структуроформирование каркаса расселения Самарской области (исторический анализ, планировочная оценка и прогноз развития): монография/ И.Н. Яковлев; Самрск. гос. арх.- стр. ун-т.– Самара, 2008. – С.48-49.

11. Голованов А.И. Ландшафтоведение / А.И. Голованов, Е.С. Кожанов, Ю.И. Сухарев. – М.: Колосс, 2007. – С.24.

12. Ушаков Ю.С. Ансамбль в народном зодчестве русского Севера (пространственная организация, композиционные приемы, восприятие). – Л.: Стройиздат. Ленинградское отд-ние, 1982. – С. 21.

13. Севан О.Г. Историко-культурное наследие сел: сохранение и развитие / О.Г. Севан // Архитектура СССР. – 1986. – №6. – С. 32-37.

14. Желамский А.Г.Мета-география и пейзаж России [Электронный ресурс] / Псковская обл. – Пустошка, 2010. – Режим доступа: http://www.pustoshka.ru/ru/modules/sections/index.phpop=printpage&artid=134 

15. Черкашин А.К. Инвариантность пространственной структуры ландшафта / ред. коллегия: К.Н. Дьяконов, Н.С. Касимов и др. // Ландшафтоведение: теория, методы, региональные исследования, практика: мат. XI Междунар. ландшафтной конф. – М.: Географический факультет МГУ, 2006. – С.64.

16. Основы теории градостроительства / З.Н. Яргина, Я. В. Косицкий, В.В. Владимиров [и др.]; под ред.З.Н. Яргиной. – М.: Строииздат, 1986. – С. 119.

17. Черкашин А.К. Инвариантность пространственной структуры ландшафта / ред. коллегия: К.Н. Дьяконов (отв. ред.), Н.С. Касимов и др. // Ландшафтоведение: теория, методы, региональные исследования, практика: мат. XI Междунар. ландшафтной конф. – М.: Географический факультет МГУ, 2006. – С. 63.

18. Скупинова Е.А. Очерки природы национального природного парка «Русский Север» [Электронный ресурс] / Е.А. Скупинова, Н.К.Максутова // ФГУК «Кирилло-Белозерский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник» – Кирилов, 2010. – Режим доступа: http://www.kirmuseum.ru/issue/article.php?ID=2208 

19. Исанчеко А.Г. Прикладное ландшафтоведение / А.Г. Исанчеко. – Л.: изд-во Ленингр. ун-та, 1976. – С.135.

20. Мильчик М.И. Заонежье. История и культура. Очерки, фотографии. [Альбом] / М.И. Мильчик. – СПб.: Лики России, 2007. – C. 108. 

21. Краснощеков В.Н. Как повысить эффективность использования природно-экономического потенциала Сибири / В.Н. Краснощеков // Мелиорация и водное хозяйство.– 2004. – №2. – С. 7

Citation link

Gayevskaya Z.A. LANDSCAPE AND REGIONAL FEATURES OF POPULATION SETTLEMENT` IN NECHERNOZEMYЕ REGION [Online] //Architecton: Proceedings of Higher Education. – 2011. – №2(34). – URL: http://archvuz.ru/en/2011_2/4 

Лицензия Creative Commons
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons "Attrubution-ShareALike" ("Атрибуция - на тех же условиях"). 4.0 Всемирная