History of architecture

DESIGN ORGANIZATIONS IN WESTERN SIBERIA DURING THE GREAT PATRIOTIC WAR (1941-1945)

УДК: 72.036
Шифр научной специальности: 85.113(2)6

Abstract

Исследование выполнено при финансовой поддержке: гранта РААСН для молодых ученых и специалистов на 2014 г.; Министерства образования и науки России в рамках научно-исследовательского проекта по программе «Формирование государственного задания высшим учебным заведениям в части проведения научно-исследовательских работ» (задание №2014/137).

Исследователи, изучавшие историю архитектуры и градостроительства отдельных городов Западной Сибири XX века, затрагивали роль военных лет в их архитектурно-планировочном развитии. Как правило, рассматривалась роль эвакуации промышленных предприятий, а также наиболее значимые работы местных архитекторов [1; 2; 3; 4; 5]. Вместе с тем такая важная составляющая градостроительного развития, как организация проектного дела и произошедшие в ней изменения для военных лет остались неизученными. На наш взгляд, этот вопрос заслуживает внимания, поскольку формировавшаяся в последние военные годы послевоенная концепция города отводила организационно-управленческой системе ведущую роль в восстановлении и реконструкции городов. Это было связано с тем, что в этот период в отечественном градостроительстве закрепилось понимание города как объекта градостроительной деятельности, всецело подчиненного проектной воле архитектора. В центре послевоенной градостроительной концепции оказалась фигура «архитектора-мастера» [6; 7]. Что привнесли военные годы в организацию проектного дела в Западной Сибири, и на какой организационной основе местные архитекторы приступили к реализации послевоенной концепции «города-ансамбля»? Настоящая статья призвана восполнить этот пробел.

Цель статьи: анализ изменений в организации проектного дела Западной Сибири в период Великой Отечественной войны.

Задачи исследования: выявить основные процессы, произошедшие в организации проектного дела; выявить факторы, которыми эти процессы определялись; проанализировать значение этих изменений для проектирования в послевоенный период.

Методика исследования: сопоставительный анализ свидетельств архивных материалов о проектных организациях Западной Сибири – сравнение организационных изменений военных лет с положением в предвоенные и послевоенные годы.

Довоенная ситуация. В 1934–1941 гг. в генеральной планировке городов Западной Сибири сложилась следующая ситуация. Центральные проектные организации занимались составлением проектов трех городов. Гипрогор, входивший в систему Главного Управления коммунального хозяйства НКВД вел проектировку Новосибирска. Московское отделение Горстройпроекта, принадлежавшее Наркомату тяжелой промышленности и Промстройпроекту – Сталинска (Новокузнецка) и Прокопьевска (Тыргана). Проектировку остальных городов Западной Сибири вели две крупные местные проектные организации, размещавшиеся в краевой «столице» – Новосибирске. Новосибирское отделение Горстройпроекта с той же ведомственной принадлежностью, что и Московское отделение, вело генеральную планировку Омска и городов Кузбасса: Кемерово, Ленинска-Кузнецкого и др. Запсибпроект, связанный с Наркоматом коммунального хозяйства РСФСР, занимался разработкой генпланов Барнаула и Томска. Во второй половине 1930-х гг. произошли некоторые изменения: дальнейшая разработка планировки Омска перешла в Омскоблпроект, а генплан Кемерово в связи с событиями 1937 г. был передан из Новосибирского в Московское отделение Горстройпроекта.

В конце 1930-х – самом начале 1940-х гг. шло постепенное укрупнение обеих местных организаций. В Новосибирском отделении Горстройпроекта насчитывалось 5 архитектурно-планировочных мастерских. В Запсибпроекте имелась собственная промышленно-механическая группа, решавшая «технологическую и механические части проектирования для предприятий местной промышленности и других ведомств, коммунальных предприятий». Накануне войны, в апреле 1941 г. при объединении Запсибпроекта и Облгоргеотреста¹ был организован единый проектно-изыскательский трест Новсибпроект. Управляющий Новсибпроектом в 1946 г. вспоминал, что «слияние этих двух организаций придало новому тресту законченную форму как проектно-изыскательской организации по комплексному проектированию», что было оправдано «в силу отсутствия в Западной Сибири специальных проектных контор»². Теперь новый трест сравнялся по значению с Новосибирским отделением Горстройпроекта, а еще ранее, в апреле 1940 г. два «маленьких гиганта» даже заключили «социалистический договор»³. Казалось, перед ними открываются самые широкие перспективы.

Военный период. Однако с началом войны их положение резко изменилось. С одной стороны, ведущие позиции в проектировании захватили эвакуированные в Новосибирск центральные проектные организации. С другой стороны, шло разукрупнение и «растаскивание» местных организаций и формирование множества мелких ведомственных и заводских проектных организаций – Отделов капитального строительства. Так, И.Д. Белогорцев (Председатель Правления Новосибирского отделения Союза архитекторов), выступая с докладом на заседании 28 января 1944 г., говорил, что уже в 1941 – начале 1942 г. «получилось такое положение, что монополистами в проектировании оказались приезжие крупные организации», прежде всего Промстройпроект, «одна из крупнейших организаций Советского Союза». Одновременно «возникло множество проектных организаций кустарного, полукустарного и индивидуального характера. Что ни завод, что ни фабрика, что ни мастерская, то у нее два-три проектировщика». А крупная «местная проектная организация – Новсибпроект дошла почти до самоликвидации архитектурного проектирования в своих мастерских». Причиной последнего Белогорцев называл конкуренцию Промстройпроекта, который, «получая много материалов, не делился с Новосибпроектом», несмотря на то, что находился с ним в одном здании⁴.

О процессе и факторах расформирования Новсибпроекта свидетельствуют его доклады в Наркомат коммунального хозяйства. Важнейшим обстоятельством стала неожиданная, чисто административная, «ненужность» организации такого широкого профиля. В годы войны шло постепенное разукрупнение Новосибирской области и к 1943 г. Новсибпроект стал, по существу, организацией межобластного значения. Кроме того, основная масса оборонных предприятий оседала не в рамках послевоенной области, а в самом городе Новосибирске.

Переключение треста на обслуживание нужд города⁵ стало основанием для его разукрупнения, поскольку в этих условиях, как писал управляющий трестом, «Облкомхоз был не заинтересован в организации «Новсибпроекта» такого масштаба, что и подтвердилось тем, что с 1942 г. началось сокращение в административном порядке производственного аппарата». В декабре 1942 г., по решению Облисполкома трест передал Управлению главного городского Архитектора «весь наличный состав и инструментарий своего топогеодезического отдела»⁶. Затем, «по настоянию областных организаций трестом были переданы специалисты и из проммеханической группы, санитарно-технического сектора и архитектурной мастерской на заводы города»⁷. Если топогеодезический отдел еще сохранил свою структуру, то эти подразделения фактически перестали существовать.

К началу 1945 г. от некогда мощной организации осталась лишь тень: за время войны состав треста сократился с 220 до 35 человек, включая совместителей-надомников. Так как в течение 1941–1945 гг. трест, по распоряжениям Горисполкома, многократно менял свое местопребывание, то «в результате переездов и перетаскиваний из одного помещения в другое и допущенной при этом бесхозяйственности материальная база треста чрезвычайно пострадала и сократилась (нет столов, шкафов, чертежных досок, инструментов)». В итоге большую часть работ приходилось выполнять силами надомников и совместителей⁸. Пострадал и был частично утрачен «благодаря многократным переселениям и отсутствию работников» за годы войны архив института, «этот ценный для проектировщиков материал»⁹.

За время войны трест остался не только без высококвалифицированных кадров и материальной базы, но и без условий для их возвращения. До войны он не имел собственного здания, а в годы войны лишился «мало-мальски пригодного помещения, где бы можно было создать нормальные условия работы инженерно-техническому и административно-управленческому персоналу». Поскольку Новсибпроект находился в областном подчинении, а Новосибирск – в республиканском, то «тресту отказано в получении коммунального жилого фонда для размещения инженерно-технических работников». Новсибпроект был «также исключен и из разряда организаций, пользующихся литерным питанием. В результате этого инженерно-технический персонал его получает пониженную норму питания, при полном отсутствии промтоварного снабжения»¹⁰.

Сразу после окончания войны Новсибпроект попытался восстановить свое довоенное положение. В январе 1946 г. производственное совещание работников треста постановило «присоединиться к ходатайству руководства треста перед Наркоматом о создании треста как межобластной организации с непосредственным подчинением Наркомату»¹¹. Но напрасно управляющий пытался обратить внимание Наркомхоза на специфику районирования проектного дела в Сибири, где из-за малочисленности городов были востребованы крупные межобластные тресты. Ни в одном из смежных с Новосибирской областью районе (в Кемеровской и Омской областях, Алтайском и Красноярском крае) не было местных проектных организаций, подобных Новсибпроекту, только проектные бюро в 6–8 чел.¹² Ведомственное районирование имело другую логику. Как выяснилось, ни Горисполком, ни Облисполком, ни Наркомхоз РСФСР по своему территориальному охвату не были заинтересованы в существовании «мощной проектной организации, способной обслужить нужды не только г. Новосибирска и области, но и смежных с ней областей»¹³.

Аналогичными путями, уже по «своей» ведомственной линии – через Наркомат по строительству, произошло разукрупнение Новосибирского отделения Горстройпроекта. В результате его лучшие работники, такие как архитектор И.И. Соколов-Добрев, уже в начале войны оказались в составе эвакуированного Промстройпроекта (Сибирского), а позднее – в Управлении главного городского архитектора Новосибирска.

Новосибирск, «столичные» возможности которого в 1930-е гг. обеспечили рост обеих проектных организаций, в годы войны стал их «братской могилой». Это рассуждение может быть подкреплено историей Кузбассгипрошахта, который всю войну проработал в «эвакуации» в Анжеро-Судженске, вдали от Облисполкома и Горисполкома. Он сохранил организационную структуру, работников и материальную базу, и когда вернулся в Новосибирск, обнаружил, что стал крупнейшей проектной организацией города¹⁴.

Таким образом, в ходе войны сложилась совершенно новая ситуация, которая затем сохранялась в течение всего послевоенного десятилетия. Теперь разработку генпланов крупных городов Западной Сибири (Омска, Новосибирска, Барнаула, Томска, Кемерово и Сталинска) вели центральные проектные организации: Московское и Ленинградское отделения Гипрогора. Они воплощали уже совсем другие градостроительные идеи. Напротив, Новосибирское отделение Горстройпроекта и Новсибпроект фактически перестали существовать. Малые города, прежде всего в Кузбассе, остались без источника получения проектов планировок. Организационная преемственность генпланировки в 1930 – 1950-е гг. наблюдается лишь в Новосибирске.

Послевоенное десятилетие. В годы войны, кроме генпланировки, серьезные изменения претерпели также состав и структура местных проектных организаций. До войны Новосибирское отделение Горстройпроекта и Запсибпроект являлись самыми крупными: в каждом из них работали сотни сотрудников. Одних только членов Союза архитекторов к сентябрю 1940 г. насчитывалось в первом – 25, а во втором – 14 человек, что было весомой долей от общей численности Новосибирского отделения в 111 чел.¹⁵. В 1956 г. в Новосибирске работал, казалось бы, такой же большой коллектив архитекторов (только членов Союза архитекторов– 93¹⁶), но он был «раздроблен по 33 проектным организациям», из которых только 19 занимались проектированием жилищных и культурно-бытовых объектов для города. Кроме того, для Новосибирска проектную работу вели еще 18 иногородних организаций¹⁷.

Аналогичное распыление сил было и в организации строительства: в начале 1950-х гг. в Новосибирске работали 4 крупных общестроительных треста и «несть числа всяким мелким трестам, строительно-монтажным управлениям и т. д.»¹⁸. Подобная ситуация была в послевоенное десятилетие и в других «многоведомственных» городах Западной Сибири¹⁹. В Омске работали «десятки различных центральных проектных организаций и местный Облпроект». В результате все они проектировали «штучно по лимитам, расписанным по [разным] министерствам, не выполняя главного [–] комплексного проектирования застройки города в целом»²⁰. Кроме того, застройку Омска вели 5 строительных трестов²¹. В Кемерово действовало 4 строительных треста и наблюдалась «множественность» проектирующих организаций. А так как 90% строительства вели предприятия союзной промышленности, то и «все проектирование ведется за пределами города (в Москве, Ленинграде, Свердловске, Киеве, Харькове, Новосибирске). Объем проектов, выполняемых мастерской Управления, а теперь «Облпроектом», имеет удельное участие не более 0,1%»²². В Барнаульском горстройтресте в конце 1940 – начале 1950-х гг. было всего 5 архитекторов и, как рассказывал его представитель в 1951 г., «мы принимали самые энергичные меры для того, чтобы получить план города, но не могли. Нам генплан сделал Гипрогор»²³.

Концентрация проектного и строительного дела в Западной Сибири послевоенного десятилетия наблюдалась только в Сталинске. Здесь в каждом из двух районов, по существу, отдельных городов, действовала своя пара организаций: в соцгороде Металлургического завода – Московский Гипрогор и Сталинскпромстрой; в соцгороде Алюминиевого завода – Ленинградский Гипрогор и Кузнецктяжстрой²⁴. Соответственно, были достигнуты положительные результаты в комплексной проектировке и застройке центральных районов обоих городов. Напротив, угольщики Сталинска, как и в других угольных городах Кузбасса, остались без проектных организаций и комплексных проектов планировки²⁵.

Таким образом, ситуация, сложившаяся в начале войны, сохранялась на долгие годы и в послевоенный период, с той только разницей, что крупные центральные организации были реэвакуированы из Западной Сибири.

В военный период за счет эвакуированных архитекторов и «растаскивания» крупных проектных межобластных организаций и их специалистов местным властям удалось сносно укомплектовать Управления главного городского архитектора и Областные управления по делам архитектуры. Известный московский архитектор Д.Ф. Фридман в 1941–1945 гг. был главным архитектором города Омска и членом Комиссии технических исследований Наркомата строительства СССР [8]²⁶. Главным архитектором Новосибирска стал А.М. Дворин, до эвакуации – главный городской архитектор Сталинграда²⁷. В Экспертном совете Управления главного городского архитектора Новосибирска в годы войны работали такие крупные зодчие Москвы и Ленинграда, как А.И. Гегелло, В.А. Гофман, В.Ф. Райлян и А.М. Синявер²⁸. Однако с началом реэвакуации и восстановления городов в Европейской части Союза, когда в 1943–1945 гг. начался отлив специалистов в обратном направлении, Западная Сибирь осталась хоть и при довольно значительном числе архитекторов, но без крупных местных проектных организаций.

Утрата преемственности. Наиболее негативным результатом военных лет, с этой точки зрения, стало то, что с ликвидацией Новсибпроекта и Новосибирского отделения Горстройпроекта была пресечена преемственность проектной культуры и градостроительных идей генпланов, а многие замыслы остались неосуществленными. Значение крупных организаций для формирования архитектурной культуры было со всей остротой осознано лишь в конце войны, когда стало ясно, что в 1930-е гг. «архитектурная культура наиболее углубленно и серьезно была освоена коллективом архитекторов Горстройпроекта, предпосылкой чего была связь его с московским центром. В дальнейшем по этому пути пошли с не меньшим успехом молодые архитекторы Новосибпроекта». Напротив, средний уровень довоенных работ других проектных организаций «был неизмеримо ниже Горстройпроекта и Новсибпроекта, являвшихся центрами творческой мысли»²⁹.

О том, что это были не пустые слова, свидетельствует высокая оценка нереализованного проектного «наследия» Новсибпроекта и Горстройпроекта архитектором А.И. Гегелло. Речь шла о комплексных проектах застройки кварталов в левобережном Новосибирске, разработанных в 1939–1940 гг. В них были тщательно разработаны условия и очередность строительства, вопросы инженерного освоения территории и архитектурное решение кварталов. Полный комплект чертежей, тщательно отобранные в соответствии с местными условиями типоразмеры, позволяли надеяться на успешную реализацию проекта. Выступая в ноябре 1943 г., А.И. Гегелло говорил об этом несоответствии реализованного и спроектированного. Так, первые впечатления «по существующим зданиям о Новосибирских архитекторах» были таковы, что «у меня было безнадежное впечатление, что уровень архитектурной культуры настолько низок, что трудно его повысить, но когда я просмотрел проекты, то увидел, что проделана колоссальная работа, но она осталась на бумаге»³⁰.

Открытие этого архитектурно-градостроительного «пласта», о котором Гегелло мог судить лишь по чудом сохранившимся фотографиям и «разговорам с отдельными товарищами», настолько взволновал ленинградского архитектора, что он счел долгом воздать должное погибшим проектным институтам Новосибирска: «Как мне удалось установить, уже к предвоенному периоду здесь был довольно сильный и крупный коллектив архитекторов, которые начали организованно проводить работу, совершенно правильно начали поднимать вопрос о городском ансамбле, вопрос разрешения застройки целого куска квартала, района и […] результаты большей организованности начали сказываться, но из-за войны сказаться не успели»³¹. Он с горечью отмечал, что «война прервала эту правильно направленную работу, работу сколоченного коллектива архитекторов» и теперь все предстояло начинать заново³².

Результаты

Таким образом, ситуация, сложившаяся в военный период, сохранялась вплоть до конца 1950-х гг. В годы войны были ликвидированы две ведущие местные проектные организации – Новсибпроект и Новосибирское отделение Горстройпроекта. До войны они вели генеральную планировку западносибирских городов и накопили определенный опыт, достаточно хорошо изучив местные условия. В послевоенный период они так и не смогли восстановить довоенное значение и кадровый потенциал.

В военный и послевоенный периоды все работы по генеральной планировке для Западной Сибири оказались сосредоточены в центральных проектных организациях (Гипрогоре). Казалось бы, это должно было благоприятствовать проектным работам. Однако теперь место крупных местных трестов заняли десятки (в одном Новосибирске – более тридцати) мелких организаций для решения вопросов текущего строительства отдельных предприятий. Маломощные, подчиненные узковедомственным интересам, они по определению не могли вести комплексное проектирование для своих городов. В результате генпланы, составленные в Москве и Ленинграде, остались необеспеченными комплексными проектами детальных планировок, которые должны были разрабатывать местные организации.

Выводы

1. Ведущим процессом в организации проектного дела в Западной Сибири в годы войны стало, на наш взгляд, формирование системы карликовых узковедомственных организаций и рассредоточение по ним местных архитектурных сил. Возникшие до войны местные центры архитектурного проектирования были ликвидированы.

2. Можно выделить следующие факторы, определявшие эти процессы:

• Возникновение неблагоприятных административных условий для деятельности крупных местных проектных организаций. Административные преобразования поставили их в положение безнадзорных. В этих условиях их кадры и материальная база были буквально "растащены" другими структурами, прежде всего эвакуированными институтами и предприятиями.

• Сужение поля деятельности местных проектных организаций. Концентрация основной массы эвакуированных предприятий и учреждений в нескольких крупных городах ограничила территорию проектной деятельности. Одновременно сюда же были эвакуированы крупнейшие проектные институты из Центра, с которыми местные тресты не могли конкурировать.

3. Значение военного периода для проектного дела Западной Сибири определяется тем, что за это короткое время в его организации произошли коренные изменения. Возникла новая ситуация, которая затем сохранялась в течение многих лет, до второй половины 1950-х гг. При этом прервалась преемственность с довоенным десятилетием.

 Примечания

¹ Обе областные организации входили в систему коммунального хозяйства.

² Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. А-314. Оп. 2. Д. 582. Л. 3.

³ Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 15. Л. 10.

⁴ ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 27. Л. 4.

⁵ Как следует из доклада Управляющего Новсибпроектом в Наркомхоз РСФСР в январе 1946 г., «в первые годы Отечественной войны трест выполнил огромную работу как по проектированию новых зданий, так и по приспособлению и реконструкции существующих общественных и городских зданий для размещения эвакуированных оборонных заводов и предприятий. В дальнейшем деятельность треста была подчинена запросам оборонной промышленности», напротив, «плановая загрузка со стороны Облкомхоза составляла от 5–10% к объему выполняемых работ трестом». (ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 2. Д. 582. Л. 5).

⁶ ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 2. Д. 582. Л. 5.

⁷ ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 2. Д. 582. Л. 6.

⁸ ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 2. Д. 582. Л. 12, 8. На 15 января 1946 г. Новсибпроект имел в составе всего в 58 человек. Соответственно, работники Новсибпроекта ставили задачей «укрепление и рост организации и доведение ее до мощности 1940 г. и 1941 г.». См.: ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 2. Д. 582. Л. 6, 7.

⁹ ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 2. Д. 582. Л. 14.

¹⁰ ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 2. Д. 582. Л. 8.

¹¹ ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 2. Д. 582. Л. 14об.

¹² ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 2. Д. 582. Л. 2–3. Аналог довоенного Новсибпроекта – Сибирский зональный научно-исследовательский институт экспериментального проектирования (СибЗНИИЭП) – пришлось создавать заново в том же Новосибирске в конце 1950-х гг.

¹³ ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 2. Д. 582. Л. 8. Так, Облкомхоз, номинальный руководитель Новсибпроекта, мог загрузить его своими работами в 1946 г. лишь на 10-15% (ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 2. Д. 582. Л. 12).

¹⁴ ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 91. Л. 153, 171; Д. 92. Л. 27–28. Между тем, в довоенный период он проектировал лишь небольшие поселки в Кузбассе.

¹⁵ ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 16. Л. 2-2об., 3об.-4.

¹⁶ ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 127. Л. 36.

¹⁷ ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 141. Л. 9–10.

¹⁸ ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 92. Л. 8.

¹⁹ Об этом свидетельствуют материалы Творческого совещания по вопросу массового жилищного строительства городов Урала и Сибири, состоявшегося в декабре 1951 г. в Новосибирске. См.: ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 91, Д. 92.

²⁰ ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 91. Л. 181.

²¹ Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 91. Л. 184.

²² Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 91. Л. 164, 172, 173.

²³ ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 92. Л. 33.

²⁴ ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 91. Л. 138, 151, 153, 156.

²⁵ ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 91. Л. 153 и сл.

²⁶ Д.Ф. Фридман был автором монографий о малоэтажном строительстве [8, с. 310].

²⁷ Он был переведен в Новосибирск Главным архитектурно-планировочным Управлением НККХ РСФСР. В мае 1943 г. Новосибирский горисполком даже добивался утверждения для А.М. Дворина персональной ставки, ссылаясь на его работу в должности главного городского архитектора четырнадцатый год, ставку, получаемую в Сталинграде, а также «опыт, стаж и квалификацию». См.: Новосибирский городской архив (НГА). Ф. 584. Оп. 1. Д. 6. Л. 4, 6, 13.

²⁸ НГА. Ф. 584. Оп. 1. Д. 7. Л. 1, 2, 5, 13, 24, 25, 28, 41 и др.

²⁹ ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 28. Л. 2об.-4.

³⁰ ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 21. Л. 5.

³¹ ГАНО. Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 21. Л. 2.

³² Ф. Р-1444. Оп. 1. Д. 21. Л. 4.

References

1. Balandin, S.N. (1974) Architecture of Barnaul. Barnaul: Altayskoye kn. izd-vo (in Russian)

2. Balandin, S.N. (1978) Novosibirsk. Planning History of 1893-1945. Novosibirsk: Zap.-Sib. kn. izd-vo (in Russian)

3. Dolnakov, A.P., Dolnakova Ye.A., Zoteyeva L.A., Stepanskaya T.M. (1982) Architectural Monuments of Barnaul. Barnaul: Alt. kn. izd-vo (in Russian)

4. Kochedamov, V.I. (1960) Omsk. How the City Grew and Was Built. Omsk: Omsk. kn. izd-vo (in Russian)

5. Ogly, B.I. (1980) Construction of Siberian Cities. Leningrad: Stroyizdat. (in Russian) 6.Kosenkova, Yu.L. (2000) The Soviet City in the 1940s – Early 1950s. Summary of Doctor of Architecture dissertation: 18.00.01. Moscow (in Russian)

7. Kosenkova, Yu.L. (2009) Soviet Cities in the 1940s – Early 1950s. from Creative Search to Building Practice. Moscow: LIBROKOM (in Russian)

8. Nevzgodin, I.V. (2013) Constructivism in the Architecture of Novosibirsk. Novosibirsk: DEAL (in Russian)

Citation link

Dukhanov S.S. DESIGN ORGANIZATIONS IN WESTERN SIBERIA DURING THE GREAT PATRIOTIC WAR (1941-1945) [Online] //Architecton: Proceedings of Higher Education. – 2014. – №4(48). – URL: http://archvuz.ru/en/2014_4/11 

Лицензия Creative Commons
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons "Attrubution-ShareALike" ("Атрибуция - на тех же условиях"). 4.0 Всемирная