Архитектон: известия вузов. №2 (10) Июнь, 2005

Теория архитектуры

ИСТОКИ ЗОДЧЕСТВА: «ПРОТОАРХИТЕКТУРА» И НАСЛЕДИЕ ДРЕВНЕГО УРАЛА

История архитектуры всех времен и народов с древнейших времен делилась на современную и ту, что предшествовала ей; по истечении определенного промежутка времени эта архитектура переставала быть современной и становилась историей того или иного этапа в эволюционном процессе культурного развития общества, совершенствования технологий и ряда других причин. Не всегда эволюция в архитектуре носила прогрессивный характер, по крайней мере, с позиции классических представлений, которыми руководствовались архитекторы с древнейших времен и целенаправленно создавали искусственную среду для удовлетворений нужд человека. Понятие о необходимости взаимосвязи утилитарности, надежности и эстетичности укоренилось в сознании зодчего еще со времен Витрувия [5], который доказал зодчим своего времени, что в архитектуре все должно созидаться, «принимая во внимание пользу, прочность и красоту».

Несомненно, что архитектура, принадлежавшая конкретному народу и относящаяся к определенному периоду истории, не может однозначно восприниматься разными народами, а интерпретируется в зависимости от развития культуры и науки, специфики эстетического восприятия мира, присущей данному социуму. Архитектура, которая являет собой совокупность этих трех составляющих: пользы, прочности и красоты, принадлежит к западно-европейской культуре; она, в определенной степени, была чужда архитектуре азиатских стран. Совокупность трех классических составляющих, провозглашенных Витрувием, не дает права той или иной архитектуре быть «лучше». Каждая культура по-своему понимала и воплощала эти понятия в «современной архитектуре» своего «времени» и «места».

Зодчество всегда привязано к конкретному месту и временному промежутку и, так или иначе, имеет как начальную точку своего развития – этап становления, так и завершающую – этап угасания. Эти этапы могут иметь несколько путей развития:

1. Архитектура руинизируется и исчезает бесследно, и только гипотетически мы можем предположить существование такого объекта архитектуры по документальным источникам;

2. Архитектура руинизируется, но оставляет следы существования (например: города Троя, Иерихон; Храм Артемиды в Эфесе);

3. Дает начало возникновение новой архитектуры (пример: большинство сохранившихся городов Древней Греции и Древнеримской империи);

4. Адаптируется к архитектуре нового времени и «ревитализируется» (раннесредневековый замок, «обрастая» вокруг себя деревнями и поселениями, постепенно преобразуется в городскую ткань) или продолжает жить в какой либо иной форме, не архитектурной, например утилитарной (в России период советской власти православные храмы использовались под хозяйственные нужды (склады) или разбирались на строительство современных зданий и сооружений: храм Христа Спасителя в Москве пошел на строительство гостиницы Москва).

Несомненно, что конечный этап развития архитектуры порождает начальный этап – точку, от которой получает свое развитие новая архитектура. В реальной истории эта «точка» чаще всего представляется большим пятном с размытыми границами, так как зачастую невозможно определить четкие границы между различными этапами. Так на смену античной архитектуре пришла романская, а затем романскую вытеснила готическая. Иными словами, происходит смена единства ценностных установок, общности структурных признаков формы и ее образного содержания, то есть стиля.

Иначе обстоит вопрос в определении истоков метаморфозы, архитектуры «изначальной», стоящей на границе архитектуры и «не архитектуры». Объектом-предшественником архитектуры здесь может выступать «протоархитектурный» (прото... от греческого «protos» — первый), указывающий на первичность, первооснову, объект или сооружение, являющееся предшественником архитектурному. «Протоархитектура» так же является архитектурой по всем признакам архитектурного сооружения и его морфологии. Ярким примером может служить «протогород». Выделяются три необходимых признака архитектуры: [1].

Первый необходимый признак – «архитектурное пространство, выделенное из пространственного континуума», выполняет определенную социальную цель, воспринимается человеком и служит для его целей. «Архитектурное пространство может быть ограниченным по всем трем измерениям», может быть открытым. Может находится по отношению к поверхности земли: на земле, под землей, над землей.

Второй необходимый признак архитектуры – «отграничивающий ее от видов строительной деятельности, направленных на утилитарно-технические задачи», однако в современной практике все чаще утилитарные объекты принимают на себя функции архитектуры или с течением определенного периода времени наполняются архитектурными признаками и существуют как самостоятельные сооружения, обладающие архитектурными качествами. Особенно заметно возникновение таких объектов в современной архитектуре ХХ – ХXI вв. (Эйфелева Башня в Париже строилась как утилитарное инженерное сооружение и, хотя изначально не обладала статусом архитектурного сооружения, в наше время приобрела все архитектурные признаки). «Информационная и художественно-эстетическая функции, которые выполняет форма, как система знаков специфического языка. Гармоничная организация формы и ее отношений с контекстом окружения определяет эстетическую ценность архитектуры, удовлетворяющую эстетические потребности человека и общества».

Третий необходимый признак – «системность». Под «системностью» подразумевается иерархическая система организации пространства, образующая структурную основу среды жизнедеятельности – предметно пространственного окружения, взаимодействующего с субъектом (индивид, семья, социальная группа).

 «Протоархитектура» на первый взгляд обладает этими тремя признаками, но мы зачастую заблуждаемся в том, что представляют собой сооружения древнего мира, их «трансцендентальное» (первозданное) назначение, либо мы не можем уловить в первозначении, а, следовательно, не можем провести границы между архитектурным и не архитектурным, либо заблуждаемся в ее истинном назначении.

Как и в любой древней архитектуре, в архитектуре «протогорода» заложена основа определенной культуры, жизнедеятельности древнего общества: быт, представления о загробном мире, религия, войны и т.д. Доктор географических наук И.В.Иванов говорит о «протогороде» так: "Это город-крепость, город-мастерская литейщиков, где производилась бронза, это город-храм и обсерватория, где, вероятно, проводились сложные для того времени астрономические наблюдения. Последнее требует еще более веских доказательств и обоснований". «Протогород» от части может носить характер укрепленного поселения – городища, но, в отличии от «городища» как hillfort (англ.) или Ringwall (нем.), «поселение, укрепленное одним или несколькими земляными или каменными валами, часто имеющими внешние рвы. Размеры городища сильно колеблются. Некоторые городища содержат дома, возможно, являясь резиденциями вождей или (большие укрепления типа оппидума) даже городами, другие не обнаруживают постоянных строений…» [8], сущность «протогорода» не ограничивается утилитарными функциями «жилища как укрытия». На первый взгляд может показаться, что он выполняет функцию административного центра, укрепленной цитадели (аналогично раннесредневековому донжону, вокруг которого располагались фермы и пастбища) или религиозного культового центра.

Возникновение древнейших городищ связано с переходом населения к скотоводческо-земледельческому хозяйству. Укрепления сооружались для защиты имущества и скота от вражеских набегов. Городища обычно представляли собой треугольную, прямоугольную или круглую площадку, часто защищенную естественными укреплениями (реками, оврагами) с обязательными рвами и земляными валами, позднее стенами. Городища появляются в эпоху неолита, но в большинстве своем относятся к железному веку. Археологи датируют древнейшие городища 7-4 тысячелетиями до н. э. (Чатал-Хююк в Малой Азии, Иерихон в Палестине, Анау, Намазга-Тепе в Средней Азии)[4]. В дальнейшем некоторые из этих поселений выросли и вошли в историю как первые в истории города.

Взаимодействуя с реальным миром, человек с самого начала истории начал создавать, формировать пространство вокруг себя, отделяя тем самым собственное «Я» от внешнего мира, но, в отличие от животного, которое нередко тоже формирует вокруг себя личное пространство, отражающее его мировосприятие, человек всегда наделял его одновременно и мифом, и реальностью бытия. По О.М. Фрейденберг, первые вещи появились у человека отнюдь не только для удовлетворения утилитарных потребностей: столб – колонна, каменная плита – стол, ограждение, препятствие – стена, дверь, окно [10]. Осмысленное отношение к «вещи» и отношение к ней как знаковой форме, как доказывает Хайдеггер, человеческое сознание, сознание Homo Sapiens, не всегда было однозначно, со временем значение и восприятие «вещи» изменялось. Он говорит, что современный человек постепенно удаляется от сущности «вещи» и теряет ее априорную сущность [11]. Следует предположить, что так же человек относится и к архитектуре, он теряет ее априорную сущность, то есть переводит эту сущность в иную форму или, забывая, то для чего он ее строил, теряет ее «истинное» восприятие.

Появление в памятниках палеолита изображений креста, окружности и креста в круге могло быть связано, помимо представлений о Солнце, так же и с осознанием себя как индивида или группы в центре всего сущего. Круг выступал как граница видимой земли, горизонта, или же один из древнейших символов – крест олицетворял четыре основных направления движения к границе [3].

Архитектурное априорное значение и основополагающая функция в древних сооружениях часто для современного человека могут казаться противоречивыми еще потому, что для каждой территориальной общности людей, связанных между собой климатическими, природными, антропоморфическими, территориальными особенностями и т.д., на протяжении столетий и тысячелетий сформируется своя «картина мира» [3]. Для «картины мира» любого народа или территориальной общности людей характерны определенные знаковые атрибуты, которые составляют суть мироздания: «вода», «суша», «гора», «древо» и т.д. Постепенно представления типа мирового древа заменяются семантическими представлениями, наиболее простые, такие как круг, крест, квадрат, линия, точка, многоугольники, проявляют себя и в «протоархитектуре» – как фундаментальная основа сооружения, его «инструментарий», «картины мира» древнего зодчего. Форма круга впервые появилась еще у неандертальцев в погребальных сооружениях – круг с обозначенным центром – эта схема легла в основу мегалитических сооружений Европы и за ее пределами. Так, например, Стоунхендж построен на основе круга с выраженным центром. Исследователь неолита архитектор Зигмунт Кжак, изучавший Стоунхендж, считает, что круг с обозначенным центром представляет собой священную форму, в которой выделена граница между «sakrum» и «profanum». Центральная часть Стоунхенджа, по его мнению, имела значение «Sanctum Sanctorium» (святая святых) [13], в ней совершались неизвестные нам действа, обряды, которые и определяли априорную функцию данного сооружения, которая имела множество толкований (наиболее определенными являются: святыня, культовое сооружение и астрономическая обсерватория), но полная картина работы и функции этого сооружения современной науке пока не известна. И это сооружение не единственно в своем роде. В Британии подобных архаичных построек более 1000, так называемые «хенджи», являющиеся прямыми аналогами Стоунхенджа [12].

Пространства, имеющие форму круга с выделенным центром можно встретить и у древних славян, они использовались при устройстве святилищ и организации ритуальных погребений [8]. В древней индийской культуре круг занимал особое место – он считался прообразом совершенного пространства, отождествлялся с формой солнца и символизировал конечность и бесконечность. Выражались подобные представления в традиционно индейском символе Мандалы (санскритское понятие, обозначающее «круг»). Индийский исследователь Д. Сингх называет мандалу протоидеей «спхотой», «лежащей в основе понимания и создания многих вещей, в том числе и проектирования городов и жилищ» [9]. Мандалу включали в пространство жилища, где она играла роль своеобразного «математического алтаря», устройство его было достаточно сложным и трудоемким, требовало от строителя определенных знаний в математике. Мандалу рассматривают так же как отображение архетипа космической горы на плоскости, прообраз мира, образ человека и инструмент познания. Многие исследователь прослеживают аналоги мандалы в протогородах, в их смысловой концепции и внешних особенностях. Вот как сравнивает с мандолой протогорода один из первоисследователей археолог Г.Б. Зданович: «Круги Аркаима и Синташты, квадраты Устья и Чекатая – это, безусловно, модели Вселенной. Вселенная в представлении индоиранцев повторяла магическую фигуру Мандалы – круг, вписанный в квадрат. Круг – небесное и женское начало, квадрат – земное и мужское. «Такая планировка близка принципу Мандалы – одного из основных сакральных символов буддийской философии… В "Ригведе", где оно впервые встречается, слово имеет множество значений: "колесо", "кольцо", "страна", "пространство", "общество", "собрание"...

Универсальна интерпретация Мандалы как модели Вселенной, "карты космоса", при этом Вселенная моделируется и изображается в плане с помощью круга, квадрата или их сочетания. Аркаим и его жилища, где стена одного дома является стеной другого, вероятно, отражают "круг времени", в котором каждая единица определяется предыдущей и определяет последующую».[6].

Обращаясь к сущности «протоархитектуры», было бы уместным вспомнить учение Лао-дзы – основателя философии даосизма, где содержались элементы тонкого понимания единства физических явлений природы и психологического опыта человека – его восприятия и ощущений. Суть здания заключается в пространстве, а не в стенах, окружающих это пространство (суть сосуда – в его пустоте). [10]. То же самое понимание сущности «вещи» мы видим и у Хайдеггера: «Если же вмещающее заключается в пустоте чаши, то горшечник, формующий на гончарном круге стенки и дно, изготавливает, строго говоря, не чашу. Он только придает форму глине. Нет – он формует пустоту. Ради нее, в ней и из нее он придает глине определенный образ… Вещественность емкости покоится вовсе не в материале, из которого она состоит, а во вмещающей пустоте» [11].

В сооружениях древней архитектуры нет ничего лишнего или возникшего случайно. Так и в протогородах могли преобладать только рациональные предпосылки для создания того или иного образа и формы, в которой все должно было быть взаимоувязано, начиная с общей планировки протогорода и завершая деталями конструкций и элементами планировки жилищ. Из этого следует, что язык символа протоархитектуры строится на особенностях мышления той или иной культуры, основанной на законах природы, гармонии мира и общественно-личностного восприятия бытия.
 

Рис.1. Протогород Аркаим (генеральный план раскопа северо-западной части)	Рис.2. Идеальная схема протогорода (разработана на основе планировки Аркаима)

В плане «протогород» имеет достаточно четкую, относительно правильную геометрическую форму: круга, эллипса (Аркаим, Синташта) (рис.1, 2), или приближенную к прямоугольнику, квадрату (Устье, Чекатай). Именно четкая геометрия крупных древних сооружений играет роль аналога: пирамиды в Гизе – квадрат в плане, Стоунхендж – круг в плане, но эта четкость геометрии возникла не от того, что древние зодчие стремились упростить себе задачу. Чем крупнее архитектурное сооружение, тем сложнее придать ему правильность формы, для постройки геометрически правильного сооружения необходимы определенные расчеты, измерения, предварительное проектирование, знание геометрии. Каким образом тогда были построены протогорода? Неразрешимость моделирования этого процесса кроется в недостатке информации о том, как и кем они были созданы. Однако определенная похожесть или идентичность в тектонике всех протогородов заметна невооруженным глазом. «Независимо от того, какой план содержит в себе «город».

В архитектуре и строительной практике различных укрепленных центров содержится столько общих черт, что не возникает никаких сомнений, что «Страна городов» отражает единый этнокультурный мир [7]. На археологических данных это единство можно наблюдать в строительных материалах (кирпичах, блоках), в технологиях (глиняных заливках, каменных кладках), в традиции планировки жилого пространства аркаимского дома, в деталях бытовых сооружений, архитектурных модулях и, вероятно, в системе мер»[2].

Несмотря на различные представления и мнения о сущности «протогорода», современные представления об архитектуре теоретически дают право назвать «протогорода» Южного Урала, такие как Аркаим Синташта, Устье и др., архитектурными сооружениями эпохи бронзы, дошедшими до нас в руинизированном состоянии, но сохранившими общие очертания формы и планировки.

Можно ли здесь говорить о формировании определенного стиля в архитектуре, то есть об общности структурных признаков формы и ее образного содержания, если мы можем только воображать и воссоздавать первоначальный облик по археологическим материалам? Вопрос пока остается открытым, так как до наших дней протогорода дошли в руинизированном состоянии, сохранились одни фундаменты и фрагменты конструкций, но этого достаточно, чтобы сложилось представление о модели. Вживую увидеть его первоначальный облик мы не можем.

Библиография

1. Авдотьин Л., Азизян И. и др., Архитектура и градостроительство//Энциклопедия архитектуры. – М., 2001.

2. Аркаим: Исследования. Поиски. Открытия//сост. Н.О.Иванова. – Челябинск, 1995.

3. Боков А. В. Геометрические основания архитектуры в картине мира: дис.... д-ра. архитектуры 18.00.01. – М.: МАрхИ,1995.

4. Брей У., Трамп Д. Археологический словарь. – М.: Прогресс, 1990. Стр.64-65

5. Витрувий. Десять книг об архитектуре. – М.: Изд-во Всесоюзной академии архитектуры, 1936.

6. Зданович Г.Б. Аркаим. – Челябинск: Рифей, 1990.

7. Зданович Г.Б. Гармонизация пространства Страны Городов // XIV Уральское археологическое совещание: Тез. докл. – Челябинск, 1999.

8. Саваренская Т.Ф. и др. История градостроительного искусства (рабовладельческий и феодальный период). – М.: Стройиздат,1984.

9. Сингх Д. Системная основа развития древнеиндийских поселений // Импакт. Наука и общество. Человеческие поселения. – 1986. – № 3. – С. 27 – 37.

10. Степанов А.В., Иванова Г.И., Нечаев Н.Н. Архитектура и психология. – М.: Стройиздат,1993.

11. Хайдеггер М., перевод: Бибихин В.В. Вещь. – М. 1993.

12. Хокинс Дж., Уайт Дж. Разгадка тайн Стоунхенджа. – М.,1984.

13. Krzak. Z. Stonehenge//Architektura. 1985. № 4. – S. 37 – 40.

Ссылка для цитирования статьи

Ульчицкий О.А. ИСТОКИ ЗОДЧЕСТВА: «ПРОТОАРХИТЕКТУРА» И НАСЛЕДИЕ ДРЕВНЕГО УРАЛА [Электронный ресурс] /О.А. Ульчицкий //Архитектон: известия вузов. – 2005. – №2(10). – URL: http://archvuz.ru/2005_2/33 

Лицензия Creative Commons
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons "Attrubution-ShareALike" ("Атрибуция - на тех же условиях"). 4.0 Всемирная