Архитектон: известия вузов. №3 (19) Сентябрь, 2007

Теория архитектуры

НОВЫЕ ХРАМЫ ПСКОВСКОЙ ЗЕМЛИ. К ПРОБЛЕМЕ СОХРАНЕНИЯ ВЕЛИКОЙ ТРАДИЦИИ ДРЕВНЕГО ЗОДЧЕСТВА

Аннотация

Общий, возрастающий интерес России к своим корням, религиозное возрождение не миновали Пскова. В новейшие времена на Псковской земле также возобновилось строительство храмов. С одной стороны, и город, и область обладают невиданным богатством: здесь сохранились 372 памятника федерального (общероссийского) значения, 3588 памятников местного значения и еще 475 – вновь выявлены. Все эти без малого пять тысяч объектов культурного наследия требуют бережного к себе отношения, восстановления, охраны и реставрации. По количеству памятников, прежде всего архитектурных и археологических, Псков занимает одно из ведущих мест в Европе. Но древняя земля в последнее десятилетие переживает настоящий строительный бум: сооружаются банки, офисы, коттеджи и целые гостиничные кварталы по берегам Псковы и Великой. Рядом со средневековыми храмами возводятся новые церкви и часовни. Стремление властей и частных владельцев обустроить город, безусловно, благое, только результаты этого «устроения» подчас весьма спорны и угрожают самóй замечательной традиции древних псковичей, возводивших город как единый ансамбль – «Дом Святой Троицы».

«Дом Святой Троицы» (так величали в средневековье Псков) чудом сохранил уникальные ценности: во-первых, это весь ансамбль старинного города-музея под открытым небом; во-вторых, это его древние храмы, каждый их которых может быть справедливо назван шедевром; в-третьих, это уникальная по красоте и мощи русская крепость, ни разу во времена Псковской вечевой республики не пустившая за свои стены врагов, без конца осаждавших порубежный город; в-четвертых, это каменные палаты псковских купцов XVII века – настоящее воплощение знаменитой витрувиевской формулы прекрасного в архитектуре: «польза, прочность, красота»; наконец, это редкое, издревле заложенное и пока окончательно не уничтоженное сочетание в маленьком Пскове деревни и города – достигалось оно во многом благодаря реке Пскове с ее уютными зелеными берегами. Список очень неполон, но очевидно, что в средневековом городе, подобном Пскову, главная задача сегодняшних строителей – «не навредить», деликатно «вписаться» в ансамбль. Именно так поступили архитекторы губернского Пскова, когда в XVIII-XIX веках возводили множество зданий, но сохранили средневековую планировку и храмовые доминанты.

К сожалению, сегодня на практике по причинам, рассмотрение которых подлежит больше юридическому, чем искусствоведческому анализу, эта аксиома подвергается сомнению и выглядит идеально- умозрительной конструкцией, далекой от жизни. Псков всегда отличался удивительным стилевым единством своей архитектуры: во все века здесь строили из местного материала; техника и технология оставались неизменными целые столетия; зодчими были сами псковские «суседи», жители одного конца (т.е. микрорайона), которые ставили то «свою» часть прясла стены, то строили каменные палаты, а то и возводили «свои» приходские храмы – «как мера и красота скажут».

Ныне город «украсился» замками невиданных форм, чья разрозненная «марсианская» стилистика оставляет позади все самые смелые эксперименты эклектики и модернизма. Ситуация становится все острее. В последнее время на берегах Псковы выросли два крупных гостиничных комплекса – «Старые кварталы» и «Золотая набережная», фактически изменившие градостроительные константы прошлого. Вековые ценности Пскова разрушаются временем и людьми.

Одновременно к новым датам (подвиг шестой роты псковских десантников и другим) или в память о старых храмах возводятся новые культовые здания, при этом разрыв между древней традицией и современной архитектурной практикой приводит к непоправимым ошибкам.

Таким образом, налицо проблемная ситуация. Как решается и должна решаться проблема «вписываемости» новых церковных построек в градостроительный ансамбль Пскова? Какими предстают перед нами современные храмы и что их связывает с древними? В чем суть средневековой традиции Псковской земли, и в какой мере она должна учитываться архитекторами XXI века?

Рассмотрим несколько «типичных» новых храмов, тем более что вопрос об архитектуре современных церковных зданий Псковской земли настоящая «tabula rasa». Выбор культовых сооружений продиктован, в основном, следующими причинами: во-первых, тем, насколько они являются носителями характерных тенденций, превращающихся в типические свойства многих иных новых церковных зданий; во-вторых, художественными достоинствами; в-третьих, их местом и ролью в градостроительном ансамбле. Таким образом, они, выражаясь церковным языком, «предстательствуют» за все новое храмостроительство на Псковской земле.

Собор Георгия Победоносца в Стругах Красных

Собор Георгия Победоносца в Стругах Красных явился одним из первых примеров созидания нового храма на новом месте, по упорным просьбам жителей маленького поселка, лишенного в XX веке культовых сооружений; его строили всенародно, общими усилиями, на деньги, собранные со всех концов Стругокрасненского района, Пскова и Петербурга. В 1992 г. Е.М.Федоров, один из инициаторов созидания храма, обратился в Петербургскую Творческую архитектурную мастерскую, где нашел авторов будущего проекта: главного архитектора В.Н.Савельева, архитекторов Л.И.Короткевич и Ю.В.Кожина.

Рассмотрим архитектурное решение этого нового храма Псковской земли, пытающегося «вписаться» не только в прекрасное окружение из зеленых сосен, но и в саму стилистику древнепсковской школы (рис. 1).

Авторы, создавая сравнительно небольшой храм на холме, явно адресовались к знаменитой традиции:

• В основе планового решения – четырехстопный четверик с тремя апсидами, из которых центральная значительно больше.

• Небольшой притвор с запада соединен с папертью, над которой возвышается двухпролетная звонница.

• Храм имеет еще два входа – паперти с юга и севера, напоминающие псковские «крыльца на отлете».

• Постановка сооружения на подклет – также определенная (с XVI в.) типологически и конструктивно – псковская черта.

• Покрытие храма выглядит шестнадцатискатным, и в этом может быть адресовано к таким классическим памятникам псковской школы, как церковь Петра и Павла с Буя.

• Скупость декора и общая монохромная гамма колористического решения – также дань памяти образу средневекового Пскова.

Однако эти «псковизмы», как ни странно, «не делают погоды». В общем облике церковного здания побеждает механистическое смешение, нет цельности и последовательности, а есть искусственное соединение языка псковской архитектуры с московско-петербургским общерусским «державным стилем». Интересно отметить, что ориентация на этот помпезно-имперский вариант с аллюзией на поздний этап древнерусской архитектуры стала господствующей в проектировании культовых зданий современной России.

Так, в августе 2006 г. в Саранске открылся новый кафедральный собор Во Имя Святого праведного воина Феодора Ушакова. Площадь нового сооружения – 4311 кв. м; молельный зал вмещает до трех тысяч верующих. Девятиглавый храм увенчан громадным куполом, напоминающим знаменитый купол Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Связь образа православного здания с идеологией государственности, державности здесь нашла воплощение в европейской архитектурной стилистике XIX в. в сочетании с древнерусским зодчеством XVII века (в варианте ярославской, ростовской, костромской или московской школ).

Появление подобных храмов, очевидно, можно воспринимать как одно из проявлений поисков русской национальной идеи в постсоветском обществе, с одной стороны, остро нуждающемся в самоидентификации, с другой – ностальгирующего о сильном, державном единовластном правлении. В нашем случае на этот идеологически-архитектурный ценностный ряд указывают:

• Выбор пятиглавия (вместо традиционного для Пскова одноглавия), которое немедленно «потерялось» на небольшом храме: четыре малые главки смотрятся «лишними», декоративными, хотя и прорезаны окнами.

• Верх храма явно перегружен. Сочетание крупной главы с близко поставленными малыми и усложненным ритмом шестнадцатискатного покрытия создает сложный, неорганичный для Пскова силуэт.

• Серый кирпич, при всех аллюзиях на беленую поверхность псковских стен, не несет в себе образа сияющей чистоты, легко принимающей в себя все рефлексы неба и земли и потому бесконечно многообразной по колориту и оттенкам восприятия. И самое главное, силикатный кирпич (хотя и прекрасного качества) не дает основного эффекта – пластичной рукотворности, «скульптурности архитектуры», которыми всегда отличалась именно псковская школа.

• «Заодно» эти холодные, чеканные очертания храма создают бесконечно чуждый Пскову парадный образ безупречно симметричного храма. Так, новое содержание теряет всякую связь с композиционной живописностью псковского зодчества, то есть с самой архитектурной концепцией псковского храмоздания.

• Подчеркнутая центральная ось «восток-запад» разделяет четверик на две абсолютно тождественные части, в которых совпадает все. Ни о каком тайном, «непредсказуемом саморазвитии формы», создаваемом псковским образом сакрального здания, не может быть и речи… Кроме того, неожиданна для Пскова акцентировка именно этой оси, что очевидно при отсутствии типичных малых приделов. Церкви «кораблем» строились в основном из дерева.

• Полуциркульные окна вытянутой формы ближе к новгородской традиции, но их уныло-симметричное расположение на барабанах храмов уничтожает всякий намек на подлинный Новгород. Огромные, удлиненные, тоже полуовальные окна в центральных пряслах впускают в собор потоки света в изобилии. Все это выказывает светское начало в данном проекте, и, безусловно, противоречит и древнему Пскову, и его «старшему брату».

• Механистичность и эклектичность особенно заметны в выборе декора: широкий шаг аркатуры на центральном барабане – опять отсылка не на Псков, а на домонгольскую Русь. Имитация только «поребрика» – одной из трех нитей «псковского ожерелья» – неудачна из-за мелкого масштаба, плохо согласующегося с вышеописанной аркатурой. Ко всему авторы почему-то выделили полуциркульные бровки (абсолютно не псковскую форму!) и все ту же аркатуру на барабанах, закрасив декор белым цветом – получился эффект «седых бровей» на сером фоне стен.

• Чистота и строгость форм в интерьере ближе к псковскому пониманию храма, но обилие света и витраж (!) возвращают к той же, петербургской (то есть во многом западной, неправославной), трактовке культового здания. Показательно для нашего времени, что в нижнем храме Михаила Архангела устроен баптистерий (для крещения взрослых), а котлован для фундамента собора рыли турецкие рабочие.

Такая неорганичность, механическое сочетание самых разных традиций, скорее всего, отражает эклектичность сегодняшнего постмодернистского мышления и вкуса архитекторов, не всегда отдающих себе отчет в необходимости сочетания «всего и вся» в пределах небольшого храма, созидающегося на псковской земле. Здесь чувствуется и неполнота знаний о таинственной древней школе, неосмысленность и нечеткость представлений о ее эволюции. К сожалению, это видно в большом и в малом.

Лучшей иллюстрацией сказанного является «визитка» собора Георгия – его звонница. Обычная псковская звонница – стена, прорезанная неодинаковыми по ширине пролетами арок для колоколов, здесь неоправданно превращена в колокольню: звонница (конечно, с нетипичными для Пскова одинаковыми пролетами) смотрится плоской только с запада, с севера и юга она обрастает стенами и тяжело водружается прямо по центру паперти. Это очень далеко от изящества и живописной ассиметрии легких псковских звонниц, украшающих и придающих неповторимое «лицо» каждому храму!

Со времен И.Э.Грабаря псковские звонницы признаются искусствоведением гениальной формой, завершающей храмоздание. В новом соборе это осталось непонятым – и тяжелая скучная масса, почему-то маскирующая колокольню под звонницу, окончательно «придавила» портал парадного входа. (Такое случалось в Пскове XVII века, но это был один из признаков конца школы, ее кризиса, а не расцвета).

Причина неорганичности нового культового здания – в неясности и неполноте его архитектурной концепции, в желании создать симбиоз самых противоречивых традиций в одном храмоздании. Только общий контекст канонической православной архитектуры «держит» Стругокрасненский собор, о котором можно уже говорить как о характерном памятнике нашего времени – с его клиповым мультикультурным сознанием, тягой к религиозно-державному возрождению, с его любовью к России «вообще», без глубокого знания малой родины.

Церковь Воскресения Христова в Орлецах

В небольшом отдалении от Пскова, в центре Орлецовского кладбища, в 1997 году была воздвигнута новая церковь Воскресения Христова (рис. 2). Автор проекта – псковский архитектор Юрий Михайлович Ширяев.

В отличие от авторов Георгиевского собора, Ширяев прямо обратился к псковским традициям, хотя и не имел «старого основания» – на новом, в советское время возникшем кладбище, храма никогда не было. Церковь Воскресения Христова имеет следующие псковские характеристики:

• Это небольшой крестово-купольный одноглавый храм прекрасных пропорций, четырехстопный, трехапсидный, с галереей, притвором, папертью и двухпролетной звонницей над нею.

• Пирамидальная композиция церкви достигается постепенным понижением всех архитектурных объемов: от главы к покрытию, апсидам, также сохраняющими обычный пирамидальный ритм в отношениях между малыми и большой апсидой; в линии «уходящей в землю» кровли галереи с севера.

• Ритм пирамиды поддерживает и расположение окон во всех частях храма, ему соответствует и псковский декор «поребрик-бегунок» в барабане и на апсидах.

• Лопастные криволинейные арки, поднимаясь в боковых пряслах, красиво и по-псковски – ассиметрично, но «держат» тот же ритм. • Луковичная глава на стройно-пропорциональном барабане, с полным вариантом декора «поребрик-бегунок-поребрик», почти «цитирует» древние памятники.

• Окна, большие и малые, разных форм, с намеками на ставни при них, живописно-ассиметрично разбросанные по парадному восточному фасаду, также вызывают в памяти подлинники.

• Наконец, прекрасна сама постановка сверкающего чистотой храма на центральной площади кладбища, на пересечении дорог, ведущих к нему. Воистину, это место, где он особенно необходим как доминанта разрастающегося некрополя, концентрирующая духовный смысл человеческой жизни в высшем и вечном ее понимании.

• Камерность нового культового сооружения, его антропоморфный масштаб очень точно, внутренне-ментально соответствуют Пскову.

Но, строго говоря, храм не является буквальным воспроизведением какого-либо псковского шедевра – это действительно творческое продолжение традиции, которое следует приветствовать. Обратимся к нашим наблюдениям. Трехлопастное покрытие четверика, прямо противостоящее псковским традициям, здесь выглядит вполне уместным. С одной стороны, его «подсказывает» сама форма небольшого стройного храма с пирамидальным рисунком всех форм; с другой, – это исторический экскурс в Новгород, любивший подобные завершения и достаточно близкий Пскову.

Отсутствие придельных церквей с главками и апсидами в этом крохотном храме понятно: с архитектурной точки зрения они раздробили бы форму до миниатюризации. Автор постарался это компенсировать в северной стороне – галереей, почтительно отступающей от алтаря, с обычным, резким понижением ее объема и скатом кровли «к земле».

Любопытно: с дальней точки зрения роль другой галереи неожиданно начинает играть одноэтажное служебное здание, выступающее с южной стороны храма (именно из-за неудобства подъезда к нему здесь нецелесообразно было делать пристройки к четверику). Так, продуманно-случайно, обращая «минусы» в «плюсы», то есть, действуя, как древние зодчие, современный архитектор добился впечатления живописной ассиметрии разных объемов, столь важного для псковского типа храмоздания.

Еще одно «несовпадение» с древностью: псковский декор в барабане развернут во всей полноте («поребрик-бегунок-поребрик»), а на апсидах даны только две ленты («бегунок-поребрик»). Этого несоответствия канону, на наш взгляд, лучше было бы избежать, но отчасти его можно принять как аллюзию на историю псковского зодчества в поздние времена, когда из-за невежественных ремонтов эти скульптурные псковские автографы оказались замазанными, где частично, а где и полностью. До сих пор в Пскове есть храмы, у которых апсиды сохранили только двойную нитку декора. Так оригинально автор проекта говорит о своем времени и о своем понимании псковской старины.

Действительно серьезным отступлением от сути псковского храмоздания является отказ от использования местной известняковой плиты при возведении церкви в программно заявленных псковских традициях. Выше уже говорилось о крупных потерях в самой концепции образного строя храмоздания, неизбежных при подобном решении. К чести строителей, надо заметить, что в интерьере они попытались хотя бы в кладке столпов имитировать рукотворность псковского храма, но эта цитата почти неуловима среди остальных суховато-абстрактных поверхностей и строго-линейных очертаний храма. (Вообще, по нашим наблюдениям, церковные интерьеры хуже удаются современным авторам.)

К сомнительным решениям относятся также окна полуциркульных очертаний – это прямая цитата из Новгорода. Понятно, что псковские щелевидные окна органично прорезались именно в родной известняковой плите, а полуциркульные проще делать в современных материалах. Тогда и «бровки над ними неизбежно должны стать полуциркульными, а не «домиком», по-псковски, что в данном случае и произошло. Так «одно тянет другое». При всех финансовых трудностях надо иметь в виду, что в деле возрождения храмоздания в Пскове выбор материала становится выбором архитектурной концепции.

В целом единственно достойно и замечательно, когда современный псковский архитектор, подобно А.М. Царику (слова которого приведены ниже), исходит из безусловного приоритета созданного до него уникального градостроительного ансамбля. «Как сказал мой друг архитектор, “работать в Пскове сложнее, чем в Париже”… Город огромный, все новации примет и… спрячет. А вот в Пскове, маленьком и очень характерном городе, архитектурное своеволие невозможно. Необходимо выдерживать стиль и соответствовать духу древнего града, иначе ты распишешься в собственной творческой беспомощности». [1. - Курсив мой - Т.Ш.]

Псков, в силу особой «стильности» своего зодчества, требователен к чистоте и простоте, глубине богословской мысли и гармонии содержания и формы, отточенности концептуального, близкого ему по духу античного принципа: «Прочность. Польза. Красота». Это народная, мудрая и простая, по сути, архитектурная школа; ее опыт быстро подчеркивает все ошибки и просчеты, надуманность и негармоничность новых архитектурных проектов. Следовательно, стоит очень внимательно посмотреть на ее подлинные памятники не с точки зрения слепого копирования или выдергивания из контекста отдельных форм для «цитирования в чуждом окружении», а как на источник творчества в духе Пскова, импровизации на хорошо известные, классические темы псковского зодчества.

Еще в 1905 году гениальный русский зодчий А.В. Щусев сформулировал отношение к подражанию древним храмам, которое должно быть «…не выкопировкой старых форм и подправлением, то есть порчей их, а созданием новых форм, в которых бы выражалась, так искренне так красиво, как в старину, идея. В искусстве необходимо правильно выражать идеи и достигать силы впечатления» [14. С. 132-133]. Собственно, здесь прекрасно сказано о главной задаче всех, кто сегодня – после целого безбожного столетия – взялся за трудное и важное дело возрождения русского церковного зодчества.

Библиография

1. Абросимов А. Анатолий Царик: «При слове Псков надо вставать» // Аргументы и факты Псков. №3. 2006.

2. Боренко Г.П. Роль исторического архитектурно-планировочного потенциала Пскова в его градостроительном развитии // Псков в российской и европейской истории: Международная научная конференция. (К 1100-летию летописного упоминания) В 2-х тт. – М., 2003. – С.56 – 66.

3. Воронин Н.Н. Зодчество Пскова // История русского искусства. – М., 1954. – Т. 2. С. 310-339.

4. Грабарь И.Э. Церковное зодчество Пскова // История русского искусства. – М., 1910. Т. I, вып. 2. – С. 237-279.

5. Древний Псков: Исследования средневекового города. – СПб., 1994.

6. Комеч А.И. Каменная летопись Пскова XII - начала XVI в. – М., 1993.

7. Мокеев Г.Я. Города Псковской земли // Русское градостроительное искусство. В 4-х тт. Т.2: Древнерусское градостроительство Х - ХV веков / Под общей редакцией Н.Ф. Гуляницкого. – М., 1993. – С. 153-165.

8. Морозкина Е.Н. Зодчество Пскова как наследие: автореферат кандидатской диссертации. – М.,1967.

9. Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову. 1-е изд. Псков, 1911; 2-е изд. Псков, 1913; 3-е юбилейное изд. – Псков, 2001.

10. Псков в российской и европейской истории: Международная научная конференция. (К 1100-летию летописного упоминания). В 2-х тт. М., 2003.

11. Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XVвв. Происхождение и становление традиции. // Архив архитектуры. Вып.3. – М., 1992.

12. Седов Вл.В. Псковская архитектура XVI века // Архив архитектуры. Вып.8. – М., 1996.

13. Спегальский Ю.П. Псков. – Л., 1978.

14. Щусев А.В. Мысли о свободе творчества в религиозной архитектуре // Зодчий. 1905. №11. – С.132-133.

Ссылка для цитирования статьи

Шулакова Т.В. НОВЫЕ ХРАМЫ ПСКОВСКОЙ ЗЕМЛИ. К ПРОБЛЕМЕ СОХРАНЕНИЯ ВЕЛИКОЙ ТРАДИЦИИ ДРЕВНЕГО ЗОДЧЕСТВА [Электронный ресурс] /Т.В. Шулакова //Архитектон: известия вузов. – 2007. – №3(19). – URL: http://archvuz.ru/2007_3/5 

Лицензия Creative Commons
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons "Attrubution-ShareALike" ("Атрибуция - на тех же условиях"). 4.0 Всемирная