History of architecture

THE ARCHITECTURE OF FOR-PROFIT AND COOPERATIVE HOUSING IN THE CREATIVITY OF B. М. VELIKOVSKY

УДК: 728.03
Шифр научной специальности: 85.113(2)

Abstract

Борис Михайлович Великовский (1978–1937) окончил Петербургский институт гражданских инженеров в 1898 г. Работал в Москве в архитектурной мастерской академика С. У. Соловьева, затем осуществил ряд дореволюционных построек с архитектором А. Н. Милюковым, братом известного политического деятеля П. Н. Милюкова. Работы Великовского и Милюкова были востребованы у многих заказчиков доходных домов. К началу 1910-х гг. Великовский выкупил бюро Милюкова и из младшего партнера стал его единственным владельцем.

Великовский прославился как автор многих московских доходных домов и первого конструктивистского конторского здания Госторга РСФСР (1925–1927) на Мясницкой, а также других общественных и промышленных объектов в Москве, Санкт-Петербурге–Ленинграде, Коврове, Смоленске, городах Поволжья. Наименее известен ряд его проектов ведомственных жилых домов 1920–1930-х гг. в Москве. Им посвящена данная статья.

Впервые эти постройки упомянуты в монографии «Борис Великовский» в числе многочисленных реализованных объектов этого архитектора [1]. Надо сказать, что первым из полученных Великовским послереволюционных заказов в сфере жилища¹ был кооперативный коттеджный поселок «Сокол». Архитектор в соавторстве с П.М. Нахманом предложил его генеральный план в духе городов-садов. Этот проект фактически не был реализован, но дал общее направление для разработки более простого варианта планировки реализованного поселка.

В числе ранних произведений Великовского советского времени был и кооперативный поселок «Дружба», полностью спроектированный Великовским как город-сад. Он даже написал свои соображения о преимуществах кооперативного строительства и отметил роль заказчиков (членов кооперативов) в ходе успешной реализации замыслов зодчих. Однако, несмотря на практически полную реализацию данного проекта, сохранность многочисленных одно- двухэтажных домов этого поселка сегодня невелика.

Для рассмотрения особенностей жилой архитектуры, прежде всего ее планировочных аспектов в творчестве Б. М. Великовского, стоит обратиться к избранным проектам его доходных домов предреволюционных лет – именно в них зодчий обретает опыт компоновки жилых и служебных помещений в условиях тесных участков плотно застроенной коммерчески успешной части Москвы. По проекту Великовского также был построен доходный дом Кузнецовых на Загородном проспекте в Санкт-Петербурге, но мы остановимся на московской практике, начав с дома для тех же заказчиков на Мясницкой улице (1908–1910), оживленнейшей деловой артерии города начала XX в.

Рис. 1. План жилого дома И. Е. Кузнецова на Мясницкой улице²

Дом №15 расположен в окружении высокоплотной застройки на участке прямоугольной формы, выходящей узкой стороной на красную линию. Узкий фасад дома получил неоклассическую компоновку, во многом ставшую хрестоматийной для московской неоклассики 1910-х гг. Рассмотрение фасадов в целом не является основной целью данной статьи, но в данном случае позволяет выделить основные принципы его композиции (они повторяются и в ряде других домов Великовского, например дома Лунца (1910–1911) и Меркеля (1910–1914), построенные в том же районе города). Фасад симметричен и увенчан высоким фронтоном, прорезанным арочной нишей с балконом. Центральная часть фасада на уровне третьего и четвертого – самых престижных – этажей фланкирована двумя полуцилиндрическими эркерами в крупном ионическом ордере. Вход во двор и на парадную лестницу организован в большой арке, расширяющей узкое пространство тротуара. Эркеры обеспечивают разнообразие помещений квартир передней секции дома и одновременно пластически обогащают по-ампирному сухие фасады, где с их гладкой оштукатуренной поверхностью констрастируют крупные детали полуколонн, барельефов, гирлянды в архивольте арочной ниши и модульонов венчающего карниза (сделанного в такой детализации только над эркерами, а на остальной протяженности решенного небольшим гуськом и полочкой с рядом иоников, почти не различимых на высоте). Большие квартиры 3–5-го этажей имеют пятикомнатные анфилады и затейливо скомпонованные дворовые части, где черные лестницы (обслуживающие по две квартиры) размещены в месте сочленения секций – самых узких местах дома. Общая же структура дома, таким образом, достаточно сложна – с трех сторон (кроме южной) двор охватывают жилые секции, дворовые фасады решены заметно беднее парадного, но не лишены пластики. Под двором находятся складские помещения, а первые два этажа фронтальной части выделены под коммерческую недвижимость – таким образом узкий главный фасад оказывается лишь верхушкой айсберга.

Рис. 2. Дом И. Е. Кузнецова на Мясницкой ³

Начатые чуть позже дома Прове и Мясницкого квартирного товарищества (1913–1914), показывают другие подходы к разработке фасадов, близкие неоготике и так называемому северному модерну, но имеющие, во многом сходные планировочные принципы. В доме Мясницкого квартирного товарищества на главный фасад выходит по одной большой квартире с анфиладой из пяти комнат и по одной с тремя комнатами на главный фасад и тремя на дворовую сторону. Большинство комнат проходные – и для создания анфилады с парадной стороны и для доступа к кухне и черной лестнице с дворовой стороны.

Рис. 3. План доходного дома Мясницкого квартирного товарищества

Рис. 4. План доходного дома Р. И. Прове

Дом Прове (1912–1914) – самый крупный проект Великовского в данном типе – был реализован лишь наполовину (три западные секции), но даже в осуществленном варианте очень интересен⁴ . Исторический участок не выходил на красные линии и строительство доходного дома велось внутри дворов мелкомасштабной застройки. Шестиэтажный дом получил компоновку из шести секций, двух продольных, трех поперечных и одной Г-образной, такая сложная структура обусловлена неправильной формой участка и необходимостью обеспечения инсоляции. Каждая из поперечных секций косо срезана по границе участка, оканчиваясь глухим брандмауэром, остальные же внешние стены с южной и западной сторон решены в духе парадных фасадов. Отдельный интерес представляют планировки каждой из секций. Необычно, что западная продольная секция имеет по центру северного фасада не парадную, а черную лестницу, а парадными пользуется от соседних поперечных, центральная продольная (нереализованная) предполагала сложной формы вестибюль, охватывающий лифтовую шахту и парадную лестницу также по центру северного фасада, а выход на черные лестницы обеих квартир был в соседних поперечных. Размеры квартир обусловлены не близостью фасада к улице, а длиной секции, обусловленной в каждом случае расширяющимся к востоку участком. Южная сторона западной продольной секции не имеет поперечных капитальных стен и может быть превращена в огромную десятикомнатную квартиру с шестикомнатной анфиладой. Другие доходные дома архитектора также демонстрируют чрезвычайно гибкий подход к планировке, который, как мы увидим, пригодится ему уже в советской практике кооперативного строительства.

В отличие от коттеджей и малоэтажных блокированных домов, многоэтажные жилые дома Москвы, заказанные Великовскому различными ведомствами, сохранились (кроме одного – первого дома Госстраха), их вполне можно назвать характерными для Москвы того времени. Таков дом кооператива Льноторга на Малой Бронной (1925–1926), расположенный у Патриаршего пруда. Дом имеет весьма сложную конфигурацию квартирных секций, включающих 25 квартир, из них пять четырехкомнатных, тринадцать трехкомнатных и семь двухкомнатных. «Из кооперативных домов, воздвигнутых за сезон 1926 г., заметно выделяется дом жилищно-строительного кооператива работников Льноторга … Кооператив был организован в 1925 г. и приступил к постройке большого многоквартирного дома. … По конструкции здание обычного типа, кирпичное, объемом в 980 кубических саженей⁵ . Имеет четыре этажа с улицы и пять со двора. Полезной площади – 402 квадратных сажени, в жилой – 293 кв. саж., т.е. 72 %. Такое отношение жилой площади к полезной является для вновь выстроенных домов чуть ли не рекордной, особенно если принять во внимание, что в данном случае квартиры и по площади, и по числу комнат – небольшие, но все имеют отдельные ванные и уборные, кухни, холодные кладовые, коридоры и в каждой устроено по 3–4 стенных шкафа. Последние, между прочим, сделаны не только во внутренних, но и в наружных стенах, специально в этих случаях затеплявшихся пробкой. <…> Все квартиры оборудованы с большим комфортом и удобствами. Во всех жилых помещениях паркетные полы, в уборных и ванных – ксилолитовые, газовые плиты, газовые колонки и души. Центральное отопление с вентиляцией. В каждой квартире свой балкон»⁶ .

Сдвижка секций относительно друг друга не только придала объему здания выразительность. Отчасти она отразила «маневр», предпринятый, чтобы максимально эффективно использовать отведенный участок. Так поступал Великовский и многие его коллеги, авторы доходных домов. Подобная «точечная» застройка сформировалась как тип во второй половине XIX в., когда на фоне малоэтажных зданий городских усадеб, на месте их садов возникали высокие доходные дома. Их появление резко критиковали, но за подобным, как тогда считали, деляческим подходом к уплотнению исторических кварталов оказалось будущее, по крайней мере, для московской городской ткани, с характерной дробной парцелляцией, нестрогим соблюдением красных линий, мозаичной собственностью.

Помимо этого (чисто градостроительного) аргумента, немаловажен был и другой: «при минимальном количестве лестниц расположить все квартиры с ориентировкой на запад, восток и юг, и чтобы все они имели сквозное, а в крайнем случае, угловое проветривание. Поэтому-то и была выбрана несколько оригинальная форма здания, состоящего из двух связанных частей, из которых каждая отступает на разное расстояние от линии улицы. Такая планировка дала возможность увеличить световую поверхность и использовать площади для разбивки перед домом садиков»⁷ . Своеобразие архитектурной пластики фасадов с очень простыми формами, несомненно, было следствием опытности архитектора, его умения работать в каждом случае нестереотипно, в первую очередь – для решения прагматических задач. В данном случае окна были визуально объединены в ленты с темными простенками и горизонтальными тягами – лапидарный, но действенный прием, очень типичный для массового кирпичного строительства эпохи авангарда. Почти все сказанное про дом кооператива Льноторга относится и к остальным аналогичным объектам Великовского.

Рис. 5. План дома Госстраха в Дурновском переулке

Дом Госстраха в Дурновском переулке⁸ , спроектированный Великовским, который не сохранился, был построен в 1926–1927 гг. и также в сформированном к тому времени квартале. Он имел значительно более скромную планировку квартир, как и более скромное их оборудование, чем выстроенный позднее и широко известный по публикациям в журнале «Современная архитектура» дом Госстраха, спроектированный М. Я. Гинзбургом и при участии В. Н. Владимирова (1927–1928).

План дома Госстраха, выстроенного по проекту Великовского, отразил неправильную форму участка. Компоновка двух квартир, выходящих не на внешние углы участка, а внутрь, между секциями, напоминает компоновку квартир в доме Прове, здесь также квартиры соседних секций взаимоувязаны, а не упираются в брандмауэр капитальной стены. Архитектор таким образом добивается сквозного проветривания, т. е. в известной степени бóльшего комфорта, чем у жителей угловых квартир.

Например, в более комфортабельном доме Госстраха, выстроенном по проекту Гинзбурга и сохранившемся до сих пор, небольшое общежитие было устроено с выходом на плоскую кровлю, а само здание непосредственно связано с общежитиями в здании, выстроенном в предреволюционные годы и расположенном на соседнем участке за брандмауэром.

Рис. 6. План одного из корпусов «Коопстроя ВСНХ»

Дом Коопстроя ВСНХ, выстроенный по проекту Великовского в 1927–1928 гг., был задуман, судя по проекту, сохранившемуся в архиве, в несколько корпусов. Один из них, трехэтажный, расположенный в угловой части участка, видимо, не был построен (или был сломан позднее, как и дом в Дурновском переулке). На его плане показано по две весьма комфортные квартиры на этаже – трехкомнатная и четырехкомнатная, каждая с небольшой светлой кухней и уборной. Как и всегда в постройках опытных зодчих, санузлы здесь примыкают к лестнице, а ванная размещена при спальнях. В подвале показана котельная, помещение для хранения угля и комната, вероятнее всего, общественного назначения. Такой уровень комфорта был предназначен, видимо, для самых влиятельных членов кооператива.

Рис. 7. Жилой дом «Коопстроя ВСНХ»

Три осуществленных по проекту Великовского, четырехэтажных, но далее надстроенных до пяти этажей, корпуса (А, B, C) этого дома образуют глубокий дворик. В двух из них расположено по две секции с трехкомнатными и четырехкомнатными квартирами, по две квартиры на этаже. Третий корпус (С) имеет по четыре квартиры на этаже: две двухкомнатных и две трехкомнатных. Во всех квартирах имеются обычные или угловые балконы. Фасады этого дома скромны и строго функциональны. Расположение и форма окон четко отражают назначение помещений. Общая композиция эффектна лишь за счет динамики крупных форм, лишенных декора.

Рис. 8. План секции дома кооператива «Муниец»

Рис. 9. Дом кооператива «Муниец»

В числе хорошо сохранившихся домов можно назвать дом кооператива Муниец (работников МУНИ, Московского управления недвижимых имуществ) на Малой Бронной, 11–13, выстроенный по проекту Великовского в 1928–1930-м гг. В этом весьма респектабельном районе города новое протяженное здание заняло узкий участок, протянувшийся вдоль проулка, соединяющего три улицы: Большую и Малую Бронную, и улицу Алексея Толстого. На Малую Бронную это протяженное здание выходит торцом, вклинившись в существующую застройку.

Фасады его скромны, но своеобразно задуманы архитектором. Из плоскости стен выступают ризалиты (всего на толщину полуметровой кирпичной стены). Между ними расположены один над другим балконы. В четырех секциях этого дома находится только по две квартиры на этаже, одна трехкомнатная и одна четырехкомнатная. Итак, во всех упомянутых случаях участки для ведомственных построек возникали не на пустырях, а среди плотной застройки. Всегда общая форма зданий обусловлена конфигурацией участка, что закономерно и для дореволюционной коммерческой застройки. Влиял и фактор появляющихся санитарно-гигиенических требований, прежде всего инсоляции.

Рис. 10. План «Американских домов» в Дангауэровке

Все подобные дома имеют сложные очертания планов, нередко непрямолинейное сочленение квартирных секций, в отличие от домов с типовыми секциями Моссовета на окраинах, составленных обычно из повторяемых модулей, иногда больше десятка в ряд (например, «Американские дома» завода «Рускабель», построенные под руководством арх. М. И. Мотылева в «Дангауэровке»).

При всей сложности и масштабности застройки квартала всего двумя 13-подъездными домами Мотылев не пользуется хорошо ему известными угловыми секциями (использованными им, к примеру, в жилом комплексе на Колодезной улице, а его коллегами в доме той же «Дангуэровки» на улице Пруд-Ключики), получив в чем-то обедненное решение, ориентированное на восприятие с северной стороны, а главное – изнутри большого двора, важнейшего социального пространства. Данный подход сложно реализовать в кооперативном строительстве в исторической части города. Характерно, что квартиры в доме Госстраха, которые сочетались с общежитием, т. е. предполагали сосуществование двух различных социальных моделей, не прижились. Размещение жилья с разным уровнем комфорта в одном корпусе не стало массовым по нескольким причинам, не только социальным, отражавшим общественное положение различных групп населения Москвы, но и по чисто технологическим из-за различной конфигурации планов разных этажей и в результате размещения сантехнических и вентиляционных устройств, которые сложно разместить в едином объеме по вертикали. К тому же крупные общежития заняли относительно отдаленные от центра города территории, за Садовым кольцом (за исключением единичных объектов, например общежитие Коммунистического университета национальных меньшинств Запада им. Мархлевского, построенного по проекту Г. М. Данкмана в Петроверигском пер.).

Итак, все квартиры в таких домах выполнены по индивидуальным проектам, очень редко восходящим к типовым моссоветовским, ввиду более ранней их постройки, когда муниципальное строительство «рабочих поселков» только разворачивалось (первые типовые рекомендуемые секции разрабатываются после конкурса 1925 г. [8]). Они резко различаются по площади и планировке, это позволяла строительная технология, типичная для Москвы. Кирпичные стены выкладывались весьма прихотливой формы, без монотонного повторения модульных элементов, не обязательно было также делать только прямые стены, мы видим достаточно затейливые их конфигурации не только у Великовского, но и у В. К. Кильдишева, А. И. Ржепишевского и других практиков.

Санузлы и кухни Великовский, по возможности, располагал рядом с лестницами, что позволяло изолировать жилые комнаты от шума и удачно провести вентиляционные каналы. В этом отношении планировки секций сходны с дореволюционным аналогами, квартирами в доходных домах. Например, с планировкой квартир в доме Меркеля в Архангельском переулке, выстроенном по проекту архитектора в 1911–1914 гг. Именно такое расположение подсобных помещений давало возможность хорошо изолировать жилые комнаты разных квартир друг от друга. На сходные приемы ориентировался и А. Я. Лангман, работавший в начале своей профессиональной карьеры с Великовским. Наиболее яркой иллюстрацией применения такого приема стал спроектированный Лагманом жилой дом ОГПУ в Милютинском переулке в Москве.

В целом можно сказать, что опыт строительства доходных домов был в полной мере использован в ведомственном и кооперативном жилищном строительстве. Об этом писал видный теоретик конструктивизма М. Я. Гинзбург [6], однако сам он встал на путь унификации массового жилища, хотя и был автором упомянутого второго дома Госстраха на Малой Бронной. Все ведомственные жилые дома, как и общественные здания своего времени, имели явно выраженную индивидуальность архитектурного облика. Насколько они соотносились с эстетикой конструктивизма – вопрос спорный. Дело в том, что прагматика, заявленная в декларациях группировки ОСА (Объединения современных архитекторов) как основной творческий метод, нарушалась самими конструктивистами в силу разных обстоятельств. На практике они стремились к неповторимости архитектурных решений, хотя не афишировали этого в своих декларациях, а главное – не могли повсеместно использовать индустриальные технологии. Опытные мастера старой школы – такие как Великовский – успешно справлялись с аналогичными проектами, не выдвигая никаких манифестов.

  Примечания

 ¹ С 1916 он реализует проект Ковровского пулеметного завода, строительство которого ввиду стратегической важности практически не прерывалось событиями Октябрьской Революции и начала Гражданской войны.

² Здесь и далее графические реконструкции планов выполнены М. Б. Князевым по материалам ЦГА г. Москвы и журнала "Строительство Москвы".

³ Здесь и далее современные фото Н. Ю. Васильева.

⁴ Материалы дела ЦГА показывают, что в согласованном в 1912 г. варианте проекта при всей сложной планировке фасады никак не разработаны, в отличие от известной нам реальной постройки.

⁵ Кубическая сажень равна 9,712 6 м³.

⁶ Дом жилищно-строительного кооператива сотрудников Льноторга // Строительство Москвы. – 1927. – № 2. – С. 9.

⁷ Там же.

⁸ Сейчас – Композиторская

References

1. Ovsyannikova, E. and Vassiliev, N. (2017) Boris Velikovsky. 1878-1937. Stuttgart: Arnoldsche Art Publishers.

2. Aranovich, D. (1935) Architecture of a Residential House. Construction of Moscow, No. 1. pp. 3-13. (in Russian)

3. Vasilyev, N. Yu. (2915) Evolution of the typology of mass dwellings in Soviet architecture. In: Malinina, T.G. (ed.) Mass dwelling as an object of creativity. The role of social engineering and art ideas in residential environment design. Experiences of the 20th century and challenges of the 21st century.Moscow: Buksmart, pp. 110-121(in Russian)

4. Kazus', I.A. (2009) Soviet architecture of the 1920s: design work organization. Moscow: Progress-Tradition, pp. 292. (in Russian)

5. Ovsyannikova, E.B., Vasilyev, N.Yu., Evstratova, M.V. and Panin, O.A. (2011) Avant-Garde Architecture: Moscow. The second half of the 1920s - the first half of the 1930s: Guidebook. Moscow: S.E. Gordeev. (in Russian)

6. Ovsyannikova, E. B., Vasilyev, N.Yu., Vorontsova, T.A. et al. (2014) Architecture of Moscow during the New Economic Policy and the First Five-Year Planning Period: Guide. 12 routes. Moscow: Restavratsiya-N. (in Russian)

7. Ginzburg, M.Ya. (1934) Dwelling. The experience of five years' work on the housing problem. Moscow: Gosstroyizdat. (in Russian)

8. Khazanova, V.E. (1970) Soviet architecture in the first years of the October Revolution. 1917-1925. Moscow: Nauka. (in Russian)

9. Cheredina, I.S. (1970) Moscow housing in the late 19th - mid-20th century. Moscow: Arkhitektura-S. (in Russian)

Citation link

Vasilyev N.Yu., Knyazev M B. THE ARCHITECTURE OF FOR-PROFIT AND COOPERATIVE HOUSING IN THE CREATIVITY OF B. М. VELIKOVSKY[Online] //Architecton: Proceedings of Higher Education. – 2019. – №3(67). – URL: http://archvuz.ru/en/2019_3/7 

Лицензия Creative Commons
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons "Attrubution-ShareALike" ("Атрибуция - на тех же условиях"). 4.0 Всемирная