История архитектуры

ПЛАНИРОВКА И АРХИТЕКТУРА РАБОЧИХ ПОСЕЛКОВ ПРИ ПРЕДПРИЯТИЯХ ЛЕСОПРОМЫШЛЕННОГО КОМПЛЕКСА 1930-х гг. (НА ПРИМЕРЕ КРАСНОКАМСКА)

УДК: 908; 72(036)
Шифр научной специальности: 85.113(2)

Аннотация

Введение

Современные процессы в рабочих поселках и городах, возникших при предприятиях лесопромышленного комплекса в 1930-х гг. (депрессивная моноотраслевая структура экономики, ухудшение состояния и разрушение застройки, снижение численности населения и другие), являются отражением экспериментов в сферах промышленного строительства и градообразования. Поселенческая сеть активно формировалась в районах лесоэксплуатации на этапе модернизационных преобразований, что было вызвано политикой Советского Союза, направленной на освоение северных и восточных территорий страны. Формировались и параллельно друг другу развивались три структурных компонента: поселки для «вольнонаемных» рабочих, спецпоселения и исправительно-трудовые лагеря для различных категорий «спецконтингента».

В связи с этим активизируется внимание ученых к рассмотрению и анализу проблем формирования поселенческой сети, строительства предприятий и населенных пунктов, их архитектурного облика и инфраструктуры, реализации планов застройки территорий в переломную эпоху. В Советском Союзе изучение этих направлений сковывалось политическими и идеологическими барьерами, хотя жилищно-коммунальная тема стабильно присутствовала в повестке прессы и партийно-государственных органов всех уровней. С 1990-х гг. открытие архивов и необходимость исследования исторического опыта расселения, промышленного, гражданского строительства, определения путей развития городов и рабочих поселков, в том числе связанных с лесной промышленностью, стимулировали интерес ученых. С одной стороны, изучалась система спецпоселений, оказавшая значимое влияние на развитие отрасли [2, 3, 5, 7, 8, 10, 14], с другой – строительство городских поселений в рамках концепции «социалистического города». В качестве концептуальных трудов, посвященных проблемам реализации советской политики районирования, расселения и формирования сети населенных пунктов, использованы работы М.Г. Мееровича, Л.Н. Мазур, В.М. Кириллова [12, 15, 16, 17].

Появляются региональные и локальные исследования. В 2013 г. в городе Краснокамске Пермского края, одном из центров лесопромышленного комплекса, прошла Всероссийская конференция «Архитектурное наследие соцгородов: бремя прошлого или ресурс для развития?». Л.А. Обухов [19] рассмотрел особенности и проблемы возведения Вишерского и Камского целлюлозно-бумажных комбинатов и поселений при них. К.А. Остальцев [20] уделил внимание вопросам проектирования и строительства рабочего поселка Вишерского комбината, будущего города Красновишерска как примера «социалистического города». О.Д. Гайсин [6] изучил специфику проектирования города Краснокамска, развитие которого зависело как от деятельности хозяйственных организаций, так от внешних факторов (открытие запасов нефти, образование водохранилища). Согласно исследованиям ученых, общим для городов Красновишерска и Краснокамска стало то, что они многократно проектировались, но их застройка в итоге не укладывалась в рамки концепции «социалистического города». Несомненным достоинством сборника является включение исторического источника – проекта планировки и строительства будущего города Краснокамска архитектора П.Б. Мурашко (1934 г.)¹.

Л.И. Вавулинская [4] и С.Н. Филимончик [23] рассмотрели особенности развития рабочего поселка: с 1938 г. города Кондопоги (республика Карелия), где функционировал целлюлозно-бумажный комбинат. Исследователи уделили особое внимание характеристике руководителей предприятия, формированию жилищной, социально-бытовой инфраструктуры и культурной жизни рабочего поселка, затем города. Проблемы производственного и жилищно-бытового строительства в лесопромышленном комплексе республики Коми нашли отражение в монографии А.Н. Турубанова, посвященной истории строительного комплекса региона [22]. Формированию жилищно-бытовой инфраструктуры рабочих поселков при предприятиях лесной отрасли Уральского региона в 1930-х гг. посвящены публикации автора [7, 9].

В отмеченных региональных и локальных исследованиях вопросы строительства рассматриваются вне реализовывавшейся государственной политики расселения и освоения новых территорий, влияния на жилую застройку промышленных производств. Поэтому комплексное исследование, осмысление исторического опыта формирования поселенческой сети в лесопромышленном комплексе позволят выявить ключевые тенденции, положительные моменты и проблемы апробированных в период «социалистической индустриализации» моделей и принципов расселения и застройки. Проблемы проектирования и строительства исследуются на примере города Краснокамска в рамках реализации концепции «социалистического города» и возведения предприятий по глубокой переработке древесины, ставших градообразующими.

Основные тренды формирования поселений в лесной отрасли

В конце 1920-х – начале 1940-х гг. апробировались концепции организации пространств населенных пунктов. Новые архитектурно-планировочные принципы проявили себя в разной степени при строительстве поселений независимо от отрасли. В сфере заготовки лесных ресурсов в населенных пунктах закладывался регулярный характер застройки (дома на несколько хозяев, бараки с обязательным выделением пространства между улицами под огороды, создание площади с комплексом социально-бытовых учреждений). Те же принципы реализовывались в рабочих поселках при мелких и средних предприятиях по механической обработке древесины.

Рядом с крупными объектами лесопильно-деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной отраслей формировались поселки городского типа, города. Архитектурно-планировочные решения этих населенных пунктов имели основой концепцию «социалистического города». Реализации данного варианта формирования застройки сопутствовал ряд важных изменений политического, социокультурного и бытового характера: прикрепление людей к месту работы, проектирование и строительство «городов-ансамблей» с ориентацией на индивидуальные жилища разного качества (дома-коммуны, здания с отдельными квартирами с коммунальным обслуживанием, коттеджи, бараки, общежития). Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 20 января 1934 г. «Об устройстве населенных мест РСФСР», уточнившее нормативный акт ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1933 г. в сфере планировки и реконструкции населенных пунктов, утверждало ключевой планировочной единицей застройки «квартал», с сосредоточением внутри него социально-бытовой инфраструктуры [17, с. 106]. Строились отдельные кварталы, состоявшие из деревянных и каменных многоквартирных домов высотностью от двух до пяти этажей, в том числе с элементами благоустройства. За исключением лесозаготовительных поселков, которые не располагались рядом с производственными участками, предприятия по механической обработке и глубокой переработке лесных ресурсов и поселения представляли единый организм, хотя в нем жилая застройка являлась, по сути, приложением к заводу для его более эффективного функционирования. По мнению В.М. Кириллова, «соцгород виделся как единое территориальное образование, состоящее из градообразующего предприятия и поселения работающих на нем людей, которые заняты общественно-полезным трудом» [12, с. 356]. Побочным эффектом воплощения концепции «социалистического города» стало «строительство промышленных предприятий без предварительной планировки и увязки с будущими районами, из-за чего комплекс промышленной зоны оказался внутри городской черты» [12, с. 357]. На эту проблему указывал и М.Г. Меерович [17, с. 101–102, 103, 105, 106].

В конце 1920-х гг., как указывалось в официальных документах, новые стройки в отрасли намечались исходя из двух предпосылок: обеспеченности производства сырьем (притом там, где освоение лесных баз и транспортировка ресурсов и продукции не требовали существенных вложений) и комбинирования производства для комплексной переработки ресурсов. В этом отношении планировалось строить комбинированные предприятия (сочетавшие механическую обработку и глубокую переработку древесины) в Северо-Восточном и Северо-Западном районах, на Урале и в Дальневосточном крае. Заводы по механической обработке древесины должны были появиться в Среднем Поволжье, на Северном Кавказе, в Украинской, Белорусской, Закавказской республиках².

Краснокамск как пример планировки и архитектуры рабочих поселков

Возведение Камского целлюлозно-бумажного комбината было утверждено ВСНХ СССР в июле 1929 г. Строительные работы начались с лета 1930 г. на площадке на правом берегу реки Камы, несколько ниже по ее течению от Перми. Логика проектировщиков исходила из создания в этом районе комплекса взаимосвязанных предприятий по глубокой переработке древесины (целлюлозно-бумажного комбината с подсобными предприятиями, бумажной фабрики, спиртового завода и завода дубильных экстрактов) и инфраструктуры (теплоэлектроцентрали, торфоразработок, железнодорожной ветки до ближайшей станции основного пути) [6, с. 102–103]. Первая очередь комбината вступила в строй только в феврале 1936 г. Рядом с ним во второй половине 1930-х гг. была построена Краснокамская бумажная фабрика «Гознак» для производства бумаги высокого качества.

Рабочий поселок строившегося Камского целлюлозно-бумажного комбината проектировался как структурный компонент городского поселения на запад от города Перми. При этом и сам населенный пункт не был единым организмом, так как жилая застройка осуществлялась в районах возведения целлюлозно-бумажного комбината, бумажной фабрики и теплоэлектроцентрали. Бригада Уральского областного коммунального хозяйства, направленная в конце февраля 1933 г. областным исполнительным комитетом в рабочий поселок, указывала в отчете, что управление строительства начало возведение жилых зданий без согласованного проекта, без изучения физико-географических особенностей территории [6, с. 106].

С учетом всех замечаний и нормативных правовых актов, принимавшихся государственными органами в 1933–1934 гг., началось проектирование планировки поселка Краснокамска. В июне 1933 г. на должность старшего архитектора Управления строительства Камского целлюлозно-бумажного комбината был приглашен П. Б. Мурашко. Он отмечал, что поселок к 1934 г. имел до десяти проектов планировки, однако проект, утвержденный ВСНХ, имел существенные недостатки: неудачное расположение социальных учреждений относительно вредных выбросов предприятий, нерешенность вопросов организации коммунальной инфраструктуры, сброс производственных стоков в реку Каму в районе зоны отдыха. По плану застройки центрами, определяющими направление улиц и архитектуру строений, становились дворец культуры, железнодорожный вокзал, теплоэлектроцентраль, площадь Совета, связанные проспектами. Основная часть поселка делилась на восемь кварталов с организацией социально-бытовых учреждений. Внутри кварталов сохранялись лесные насаждения, проводилось комплексное благоустройство. Помимо этого, планировалось создание нескольких парковых зон около предприятий и главных улиц. К примеру, на берегу реки Камы располагался парк культуры и отдыха с театром, клубом и физкультурным домом, пляжем, водной станцией, купальнями, пристанями. Рядом находились спортивные площадки и стадионы. Проектировался поселок малоэтажной застройки с благоустроенными домами и комплексом социально-бытовых учреждений, связанный с основным поселением общественным транспортом. Разрабатывались проекты хлебозавода, магазинов, больниц, поликлиник³.

Тем не менее проект архитектора П.Б. Мурашко имел существенные недостатки в планировании территории. Жилая зона примыкала к промышленным предприятиям, располагавшимся у реки, в связи с чем не могли быть решены вопросы организации нормальной работы коммунального хозяйства. Застройка рабочего поселка плохо согласовывалась с множеством проектов планировки и интересами хозяйственных организаций. Первоочередными задачами в области жилищного и социально-бытового строительства для строившихся предприятий было обеспечение работников жилой площадью, пусть в минимальных объемах и низкого качества, и необходимыми социально-бытовыми учреждениями. Поэтому производства «обрастали» деревянной, в основном барачной, застройкой (это касалось и большей части учреждений). Здания в каменном исполнении были представлены единицами. Негативно сказывался на осуществлении плана застройки дефицит финансовых средств, трудовых ресурсов, которые в первую очередь использовались на строительно-монтажных работах на предприятиях⁴.

В 1933 г. в рабочем поселке была открыта школа, расширена больница. Проводились работы по обеспечению пожарной безопасности (строительство пожарных складов, подъездов к водоемам), освещению дорог и жилых домов, переселению рабочих из социально-бытовых учреждений в бараки⁵. Качество жилья было низким. В 1933 г. после ремонта бараков рабочие покидали жилье, ссылаясь на безобразные условия проживания. У теплоэлектроцентрали, 37-й столовой, состояние бараков и территории возле них было неудовлетворительным. Несмотря на наличие помойных ям, помои выливались на улицу. Начальник строительства Горячев обязал комендантов осуществлять контроль за чистотой территории, составлять акты для привлечения нарушителей к ответственности⁶.

Для спецпереселенцев, занятых на строительстве целлюлозно-бумажного комбината, бумажной фабрики и теплоэлектроцентрали, организовали три спецпоселка, в бараках которых отмечались скученность, наличие насекомых, необеспеченность жилой площадью (1,3 м² на человека). Состояние бараков для завербованных рабочих было таким же удручающим. В январе 1934 г. секретарь партийного комитета Камского ЦБК М.П. Матвеев говорил: «…Мы строим социалистические города, возводим гиганты промышленности, а у нас в бараках холодно, грязно… люди пьют снег… нет освещения… Мы строим дворцы-бараки, а вокруг этих бараков нет уборных, и рабочий не знает, куда ему ходить по естественной надобности…» [19, с. 45, 46]. Получалось, что в поселении, где возводились крупные производственные объекты союзного значения, жители проживали в деревянных постройках: бараках и полуземлянках. В 1935 г. из полуземляных бараков были переселены в бараки 55 семей трудпоселенцев и 17 семей «вольнонаемных» работников. В восьми полуземляных строениях оставались 310 семей (1064 человека, 626 из которых трудились на возведении предприятия). Помощник начальника строительства Б. Буренин и поселковый комендант Новиков предлагали для расселения людей в августе завершить сооружение 41 двухквартирного дома, занять ряд других бараков, построить два восьмиквартирных дома⁷. В 1934 г., в соответствии с генеральным планом, в поселке началось строительство «дома-гиганта» на 205 квартир. Имелись милиция, больница, водная станция, дома техники и кино, три школы, вечерний техникум, детский сад, ясли, две столовые. В 1935 г. планировалось построить открытую сцену, по две теннисных и волейбольных площадки, танцевальную, баскетбольную и крокетную площадки, уборную, площадку для городков. В 1936 г. были построены детский дом, школа на 1000 мест⁸.

В период массовых репрессий 1937–1938 гг. ошибки, допущенные при проектировании и строительстве предприятий и рабочего поселка в Краснокамске, стали причиной арестов руководящих работников. Инженер Камского целлюлозно-бумажного комбината В.А. Соколов на допросе в прокуратуре в городе Перми 29 ноября 1937 г. по делу «создания правотроцкистской организации и вредительства» на предприятии, описывая состояние производства в 1934 г., когда заступил на должность, указывал на нерациональное планирование территории промышленной и селитебной зон. Предприятия (целлюлозно-бумажный комбинат, бумажная фабрика «Гознак», теплоэлектроцентраль) располагались у реки Камы, а поселок оказался «отодвинуть вглубь», что не позволяло соорудить качественную канализацию и предотвратить сток сточных вод в реку. При этом Соколов видел источником проблем (при строительстве комбината) установки партийно-государственных органов на скорейший пуск объекта в условиях дефицита материально-финансовых ресурсов⁹.

Поселок, активно и хаотично застраивавшийся разными хозяйственными организациями, не укладывался в проектную планировку. Ситуация осложнилась еще и тем, что в 1934 г. в районе строительства Камского целлюлозно-бумажного комбината была обнаружена нефть. Это поставило под сомнение развитие города, поскольку, согласно постановлению СНК и ЦК ВКП(б) № 2089 от 29 ноября 1937 г., территория будущего города целиком вошла в состав нефтеносных земель треста «Прикамнефть», и любое строительство, за исключением разработки нефтяного месторождения, было запрещено [6, с. 109]. Краснокамск к моменту официального пуска предприятия в 1936 г. обрел черты городского поселения, имел развитую социально-бытовую инфраструктуру. Однако затем темпы развития поселка снизились. Шульгин, главный инженер «Главцеллюлозы» вышестоящей инстанции над Камским комбинатом, на совещании у народного комиссара лесной промышленности СССР в апреле 1939 г. жаловался, что комбинату, помимо запрета на строительства жилья в нефтеносной зоне, не позволяли осуществлять ремонт имевшихся построек¹⁰.

26 июня 1940 г. постановлением СНК СССР № 1103 для строительства Краснокамска была утверждена Нижне-Курьинская площадка (в 20 км от Камского целлюлозно-бумажного комбината). Проектная численность населения устанавливалась около 150 тыс. человек. Однако необходимо было решать проблему расселения жильцов бараков в районе действовавших предприятий. В связи с этим было предложено завершить отделку каменного дома на 205 квартир и двух домов по 55 квартир (пилонов), достроить возведенный до четвертого этажа пятиэтажный жилой дом на 48 квартир [6, с. 109, 110]. Для упорядочения застройки города Краснокамска (19 каменных жилых зданий и большое число бревенчатых, брусчатых и каркасно-засыпных зданий барачного типа) Ленинградский институт проектирования городов в 1939 г. составил проект планировки. По нему к 1944 г. предполагалось ликвидировать временное жилье, а население расселить в капитальных строениях и на Нижне-Курьинской площадке. Однако строительство нового города так и не было начато (эта территория в 1941 г. вошла в состав города Молотова), а поселки при предприятиях продолжали развиваться без учета требований проекта. Только в 1945 г. в связи с изменением технологии добычи нефти на территории Краснокамска, который на тот момент представлял конгломерат из 17 отдельных поселков, было разрешено новое строительство [6, с. 110–113].

Получалось, что Краснокамск, а также другие населенные пункты при крупных предприятиях по механической обработке и глубокой переработке древесины, несмотря на обретение статуса города, комплекса административных и социально-бытовых учреждений, оставались, если судить по внешнему облику, сельскими поселениями. Формирование многоэтажной застройки, городской уличной и коммунальной инфраструктуры только начиналось.

Лесозаготовительные поселки

Сравним особенности и качество застройки в городских и сельских поселениях при предприятиях лесопромышленного комплекса. Жилищная и социально-бытовая инфраструктура лесозаготовительных трестов была разбросана по различным населенным пунктам. На основании данных по трем регионам на начало 1930-х гг. (автономные республики Карелия¹¹ и Коми [22, с. 22, 73], Коми-Пермяцкий автономный округ [13, с. 133]) можно сделать вывод о дефиците жилых объектов и социально-бытовых учреждений в Карелии и Коми, результаты лесопромышленной деятельности которых были выше, чем в Коми-Пермяцком округе. Значит, выделявшиеся финансовые средства либо незначительно отличались по территориям, либо неудовлетворительно осваивались, обостряя проблему обустройства и обслуживания рабочих.

Поскольку качество строительства, как правило, было невысоким, в начале каждого сезона заготовки лесных ресурсов всегда вставала задача поддержания в приемлемом для проживания и пользования состоянии объектов инфраструктуры. Строительство и ремонты жилья и социально-бытовых зданий становились неотъемлемой частью работы трестов и предприятий. Бараки из-за некачественного строительства и материалов, размещения на заболоченных участках в течение нескольких лет становились непригодными для проживания. К 1937 г. тресты «Южкареллес» и «Севкареллес», обладая жилыми помещениями площадью 110 тыс. м², не могли даже обеспечить постоянных рабочих в количестве 11600, тогда как для круглогодичной работы требовалось 38 тыс. человек [11, с. 71]. В лесозаготовительных поселках преобладала деревянная застройка без какой-либо коммунальной инфраструктуры, жилищные условия в них были тяжелыми. В осваивавшихся районах, даже несмотря на специальные кампании по обеспечению предприятий трудовыми ресурсами, рабочим предоставлялось жилье неудовлетворительного качества. В частности, в начале 1937 г. в Челутаевский ЛПХ Бурят-Монгольской автономной республики прибывшим на работу трактористам предоставили грязный барак без бытовых удобств [18, с. 33].

Периодически партийно-государственные органы издавали нормативные документы о необходимости строительства жилья и социально-бытовых объектов в рабочих поселках при предприятиях лесопромышленного комплекса. В конце 1930-х гг. важную роль сыграло постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об улучшении работы лесозаготовительной промышленности СССР» от 15 ноября 1938 г. Согласно нему, на четвертый квартал 1938 г. был запланирован ввод жилья: по «Главсевлесу» Наркомлеса СССР – 32 тыс. м², по «Главсевзаплесу» – 37 тыс. м², по «Главвостлесу» – 29 тыс. м², по «Главзапсиблесу» – 21 тыс. м², по «Главвостсибдальлесу» – 38 тыс. м², по Наркомлесу РСФСР – 18 тыс. м², по центральному отделу лесной промышленности Народного комиссариата путей сообщения – 13 тыс. м², по Главному управлению лесной промышленности Народного комиссариата тяжелой промышленности – 40 тыс. м^{2 12}.

В исправительно-трудовых лагерях жилые зоны находились в неудовлетворительном состоянии. Хотя в конце 1930-х гг., на этапе создания лагерных комплексов, на жилищно-бытовое, административное, складское строительство выделялись существенные средства. Однако большая часть застройки была представлена бараками и только небольшая доля – капитальными домами для руководства и «вольнонаемного» состава. Так, в 1938–1940 гг. Северо-Уральский исправительно-трудовой лагерь, помимо возведения жилья, построил большое количество административных зданий, почти 36 тыс. м² складов, клуб в городе Ирбите, в октябре 1940 г. начал сооружение пионерского лагеря рядом с этим же городом [21, с. 35]. О каком-либо благоустройстве в 1930-х гг. речи не велось, а у заключенных не формировалось хозяйское отношение к жилым помещениям, улучшению быта. К примеру, в Вятском исправительно-трудовом лагере (приказ по управлению лагеря от 20 января 1939 г.) «…в бараках и палатках нет должной чистоты, полы грязные, печи ободранные, под нарами постоянно хранятся дрова, у выходов и на дверях грязные наледица, а вокруг бараков и палаток целые поля желтой наледицы, образовавшейся от испражнений заключенных…» [1, с. 35–37].

Заключение

Таким образом, в 1930-х гг. в лесопромышленном комплексе появились поселения, при строительстве которых применялись новые для того периода архитектурно-планировочные решения. На начальном этапе застройки имело место многократное проектирование территории. Но даже финальные версии планов сочетали детальную проработку жилой зоны и значимые недостатки, присущие концепции «социалистического города», когда селитебная зона примыкала к промышленным предприятиям. Это порождало проблемы рационального освоения территории, организации рекреационных зон, загрязнения окружающей среды. В рабочих поселках, где возводились средние и крупные предприятия и функционировали несколько организаций, реализация планов тормозилась дефицитом финансовых и трудовых ресурсов, хаотичной застройкой, в основном барачной, для обеспечения потребностей рабочих и их семей в жилье, пусть невысокого качества и без коммунального обслуживания. «Ядро» поселения, осваивавшееся основным производством, обрастало мелкими поселками, примыкавшими к малым и средним предприятиям и подсобным организациям. Лесозаготовительные предприятия, которые располагались вдали от транспортных коммуникаций, других сельских и городских населенных пунктов, часто не уделяли должного внимания жилищным проблемам ввиду использования принудительного труда и постоянного перемещения производств от освоенного лесного массива к новому.

В 1930-х гг. рабочие поселки преобразовывались в городские поселения (например, Красновишерск, Краснокамск, Сегежа, Кондопога) или входили в состав крупных городов на правах микрорайонов (в случае с Архангельском, Соликамском). Однако в период «социалистической индустриализации» городские населенные пункты могли «похвастаться» только несколькими капитальными жилыми и социальными зданиями, остальная застройка имела деревянное исполнение и представляла в основном жилье временного типа. Создать привлекательные и комфортные жилищные условия для рабочих большинство предприятий лесопромышленного комплекса Советского Союза в 1930-х гг. не смогло.

Примечания

¹ Мурашко, П.Б. Социалистический Краснокамск. Проект планировки и строительства // «Краснокамск: интеграция в будущее»: мат-лы всерос. конф. «Архитектурное наследие соцгородов: бремя прошлого или ресурс развития?» 27–28 ноября 2013 г. – Пермь, 2013.

² Пятилетний план народно-хозяйственного строительства СССР. 3-е изд. – URL: http://istmat.info/node/41321  (дата обращения: 11.06.2019).

³ Мурашко, П.Б. Социалистический Краснокамск. Проект планировки и строительства // «Краснокамск: интеграция в будущее»: мат-лы. всерос. конф. «Архитектурное наследие соцгородов: бремя прошлого или ресурс развития?» 27–28 ноября 2013 г. – Пермь, 2013. – С. 129, 130, 131, 132, 133–134, 137–138.

⁴ См. н-р: Государственный архив Пермского края (ГАПК). Ф. р-1086. Оп. 1. Д. 1. Л. 119, 142.

⁵ Там же. Л. 118, 124, 139–140.

⁶ Там же. Л. 145, 188.

⁷ Там же. Д. 3. Л. 180.

⁸ Там же. Д. 2. Л. 257; Д. 3. Л. 13, 93; Д. 4. Л. 174, 216.

⁹ Политические репрессии в Прикамье. 1918–1980 гг.: сб. док. и мат. – Пермь, 2004. – С. 255–256.

¹⁰ Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 7637. Оп. 1. Д. 136. Л. 26.

¹¹ Советская лесная экономика. Москва-Север. 1917–1941 гг.: сб. док. и мат. / Сост. В. Г. Макуров, А. Т. Филатова. – Петрозаводск, 2005. – С. 215.

¹² Там же. С. 326, 328.

Библиография

1. Бердинских, В.А. История одного лагеря (Вятлаг) / В.А. Бердинских. – М. : Аграф, 2001. – 432 с.

2. Бердинских, В.А. Система спецпоселений в Советском Союзе 1930–1950-х годов / В. А. Бердинских, И. В. Бердинских, В. И. Веремьев; Науч. ред. И. Л. Жеребцов. – Сыктывкар: ИЯЛИ Коми НЦ УрО РАН, 2015. – 244 с.

3. Бердинских, И.В. Особенности формирования инфраструктуры системы спецпоселений в СССР в 1931–1940-х гг.: дис. … канд. ист. наук / И. В. Бердинских; Вятский гос. гуманит. ун-т. – Киров, 2007. – 228 с.

4. Вавулинская, Л.И. Социально-экономические аспекты развития провинциального города в 1920–60-е гг. (на материалах г. Кондопога, Республика Карелия) // Российская провинция как социокультурное поле формирования гражданской и национальной идентичности: сб. науч. ст.: мат-лы VIII Междунар. Стахеевских чтений, Елабуга, 16–17 ноября 2017 г. / Сост. И. В. Маслова, И. Е. Крапоткина Г. В. Бурдина. – Елабуга, 2017. – С. 40–44.

5. Виола, Л. Крестьянский ГУЛАГ: мир сталинских спецпоселений / Пер. с англ. Е. Осокиной. – М.: РОССПЭН; Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2010. – 335 с.

6. Гайсин, О.Д. Опыт проектирования соцгорода Краснокамска (1930–1950-е годы) / О.Д. Гайсин // «Краснокамск: интеграция в будущее»: мат-лы. всерос. конф. «Архитектурное наследие соцгородов: бремя прошлого или ресурс развития?» (27–28 ноября 2013). – Пермь: Литер-А, 2013. – С. 102–123.

7. Зыкин, И.В. «Зеленое золото» индустриализации. Лесопромышленный комплекс Уральского региона в конце 1929 г. – первой половине 1941 г. / И.В. Зыкин; Нижнетагильский гос. соц.-пед. ин-т (ф-л) Российского гос. проф.-пед. ун-та. – Нижний Тагил, 2015. – 140 с.

8. Зыкин, И.В. Особенности размещения, планировки и застройки спецпоселков при предприятиях лесопромышленного комплекса Уральского региона / И.В. Зыкин // Архитектон: известия вузов. – 2013. – № 3 (43). – URL: http://archvuz.ru/2013_3/14 .

9. Зыкин, И.В. Формирование жилищно-бытовой инфраструктуры рабочих поселков при предприятиях лесопромышленного комплекса Уральского региона в 1930-х гг. / И.В. Зыкин // Архитектон: известия вузов. – 2013. – № 4 (44). – URL: http://archvuz.ru/2013_4/15 .

10. Игнатова, Н.М. Спецпереселенцы в 30–50-е годы XX века: На материалах Коми АССР : дис. … канд. ист. наук / Н. М. Игнатова. – Сыктывкар, 2001. – 205 с.

11. Килин, Ю.М. Пограничная окраина великой державы: Советская Карелия в 1923–1938 гг. /  Ю.М. Килин. – Электрон. дан. – Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, 2012. – 143 с. – 1 электрон. опт. диск (СD-R).

12. Кириллов, В.М. Формирование концепта «соцгород» и идентичность его строителей (на материале Нижнего Тагила 1920–1930-х гг.) / В.М. Кириллов  // Эпоха социалистической реконструкции: идеи, мифы и программы социальных преобразований: сб. науч. тр. / гл. ред. Л. Н. Мазур; М-во образования и науки Рос. Федерации, Урал. фед. ун-т. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2017. – С. 354–363.

13. Коми-Пермяцкий округ: век XX. – Пермь: ООО «Научно-исследовательская издательская фирма «Горт», 2001. – 248 с.

14. Мазур, Л.Н. Край ссылки: особенности формирования и развития системы расселения на Урале в 1930–1950-е гг. /Л.Н. Мазур  // Документ. Архив. История. Современность. – Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. ун-та, 2002. – С. 176–208.

15. Мазур, Л. Н. Сельское расселение на Среднем Урале в XX веке: направления и варианты трансформации поселенческой сети: дис. … докт. ист. наук / Л. Н. Мазур. – Екатеринбург, 2006. – 475 с.

16. Меерович М.Г. Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как средство управления людьми (1917–1937 гг.) /М. Г.Меерович. – М.: РОССПЭН; Фонд первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2008. – 303 с.

17. Меерович, М.Г. Районная планировка в контексте программы индустриализации: первая половина 1930-х годов – начальный этап работ по промышленному районированию и расселению / М.Г. Меерович// Вестник Пермского университета. История. – 2014. – Вып. 2 (25). – С. 101–122.

18. Новолодская, М.С. Жилищное обеспечение работников Челутаевского ЛПХ в 30-е гг. ХХ в.  /М.С. Новолодская // Сибирь и Россия: освоение, развитие, перспективы: материалы всероссийской научно-практической конференции, посвященной 70-летию кафедры истории Бурятской государственной сельскохозяйственной академии им. В. Р. Филиппова / ФГОУ ВПО БГСХА им. В. Р. Филиппова. – Улан-Удэ : Изд-во БГСХА им. В. Р. Филиппова, 2009. – С. 32–34.

19. Обухов, Л.А. Первостроители соцгородов / Л.А. Обухов  // «Краснокамск: интеграция в будущее». Мат. всерос. конф. «Архитектурное наследие соцгородов: бремя прошлого или ресурс развития?» (27–28 ноября 2013). – Пермь: Литер-А, 2013. – С. 36–49.

20. Остальцев, К.А. Красновишерск: город-лагерь и город-сад. Проекты и реальность /  К.А. Остальцев// Краснокамск: интеграция в будущее: мат-лы всерос. конф. «Архитектурное наследие соцгородов: бремя прошлого или ресурс развития?» (27–28 ноября 2013). – Пермь: Литер-А, 2013. – С. 49–56.

21. Пажит, Ю.Ю. Северо-Уральский лагерь НКВД СССР в годы Великой Отечественной войны / Ю.Ю. Пажит// ВоенКом: Военный комментатор. – 2002. – № 2 (4). – С. 31–43.

22. Турубанов, А. Н. Строительный комплекс Республики Коми в XX веке: монография / Отв. ред. В. И. Коротаев. – Сыктывкар: КРАГСиУ, 2012. – 267 с.

23. Филимончик,С. Н. Кондопога в 1930-е годы: рождение города / С.Н. Филимончик// Ученые записки Петрозаводского государственного университета. – 2018. – № 7 (176). – С. 80–90. – DOI: 10.15393/uchz.art.2018.233.

Ссылка для цитирования статьи

Зыкин И.В. ПЛАНИРОВКА И АРХИТЕКТУРА РАБОЧИХ ПОСЕЛКОВ ПРИ ПРЕДПРИЯТИЯХ ЛЕСОПРОМЫШЛЕННОГО КОМПЛЕКСА 1930-х гг. (НА ПРИМЕРЕ КРАСНОКАМСКА)[Электронный ресурс] /И.В. Зыкин //Архитектон: известия вузов. – 2019. – №3(67). – URL: http://archvuz.ru/2019_3/9 

Лицензия Creative Commons
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons "Attrubution-ShareALike" ("Атрибуция - на тех же условиях"). 4.0 Всемирная